— Лей, лей. Чего спрашиваешь? Знаешь же, что я всегда готова… Мы, журналисты, это дело любим…

Комаров плеснул виски в стакан Галины и поставил бутылку на стол. Тут же, словно каким-то шестым чувством угадав намерения хозяина, неслышно подошедший бармен аккуратно опустил в оба стакана по два больших кубика льда.

— Кем я только не трудился! — Повторил Комаров. — Всегда хотел от совка дистанцироваться. А этого можно добиться только одним способом…

— Деньгами?

— Не просто деньгами — нужны очень большие деньги! Я не сразу это понял. Покрутился, знакомства завел нужные. Ну, квартира, машина, все дела… А потом смотрю на себя: Комаров, Комаров, хоть ты и крутой, а все равно насквозь совок! Решил глобально подойти: сделал ремонт не только в квартире, но и на лестнице — кафель, мрамор… Ну, понятно, искусственный, однако смотрится неплохо. Точнее, смотрелся, — поправился Гена.

— Почему в прошедшем времени? — спросила Ипатьева.

— Не подгоняй меня! У нас же легкая светская беседа. — Комаров взглянул на часы. — Полчаса у нас еще есть. Свободного времени. Для того чтобы потрахаться, нам этих тридцати минут не хватит, так что давай уж беседовать, раз начали. Мне, кстати, в последнее время это редко удавалось.

— Ну-ну… Мне тоже, между прочим, не часто. Все больше — обязательный треп. По работе. Все время думаешь: как бы лишнего не сболтнуть, не напугать клиента!

— Какого еще клиента?

— Да, Господи, это не то, что ты думаешь, в конце концов… Интервьюируемого! Слово-то какое — не выговоришь! Вот и говорю: клиент.

— А-а… — Тогда ладно.

— Ну, давай дальше про свой мрамор.

— Что — мрамор? Мрамор — это частности. Деньги вбил «немеряно» в этот ремонт. По тем временам для меня это была очень ощутимая сумма. А результата — ноль! Все равно все загадили — и соседи, и гости их, и бомжи… Потом переехал в другой дом, с охраной внизу. Там почище стало. Но дорого все. Пришлось раскручиваться. Показал себя, поработал в городе…

— Что значит — показал?

Комаров сузил глаза:

— Выполнял всякие щекотливые просьбы. Разных состоятельных людей.

— Комаров! Ты киллер, что ли?!

— А что — похож?

— Похож… Если честно.

— Это плохо. — Гена вздохнул и глотнул еще виски. — В общем, зарекомендовал себя в определенных кругах с хорошей стороны. Тогда меня Гриб на работу взял.

— Гриб?

— Боровиков. Не слышала?

— Что-то такое было…

— Это у вас в Москве — «что-то». А у нас — «ого-го»! Ну, работа стала почище, сам руководитель уже почти ничего не делал… Пошли мы в легальный, так сказать, бизнес. Ну, это условность такая, для газет. Этот легальный бизнес…

— Я знаю. Не совсем дурочка. Все я знаю про этот легальный бизнес — и как он делается, и какими средствами… И какой кровью. Нахлебалась!

— Вот-вот! Работали, работали, а потом смотрю: все трещать по швам начинает. Это ведь питерская старая школа… Я Боровикова имею в виду. А я у него был уже вроде первого лица. Главный такой администратор, что ли. То, что он задумал, я в жизнь проводил. Иногда — я сам задумывал и сам проводил. И чем дальше, тем больше.