— Ну, карате там всякое, ниндзя…

— Как же, ниндзя… — Роман с удовольствием глотнул крепкого чаю. — Ты на меня получше посмотри. А они…

Роман огляделся и ткнул пальцем в лежавшего на койке братка.

Браток весил килограммов сто и был весьма внушительной комплекции.

— Извини, не знаю, как зовут… Видишь — здоровый парень, крепкий, но те ребята пострашнее будут. Вернее — были…

— И все-таки странно это все… — Лысый снова покачал головой. — Чтобы пресс-команда сама себя порешила, это уже слишком.

— Ну, слишком, не слишком, — Роман пожал плечами, — сам видишь, я тут точно ни при чем.

— Значит, говоришь, сами…

— Ага, сами. Сначала пугали меня, рассказывали всякие ужасы: что они со мной сделают, да что они прежде с другими делали, да какие способы имеются, скулу мне, видишь, располосовали, — Роман потрогал подсохшую рану и поморщился, — а потом ни с того ни с сего… Главный их, этот, как его, Сухой, вдруг вынимает нож и себя по горлу — хвать! От правого уха и налево, сколько руки хватило… Кровища хлещет… А Валуй разбежался — и башкой в стену. Хряснуло так, что я чуть харч не кинул. Ну, упал и не шевелится. А башка — набок. Сразу видно, что не жилец. А эти двое — Лолита с Мясником — посмотрели на него и оба одновременно, будто наперегонки — Лолита себе харакири сделал, прямо как самурай какой-то, а Мясник бритву схватил и давай лезвием себя по левой руке хлестать. Сделал из собственной руки бефстроганов… В общем — фильм ужасов. А я еще испугался — вдруг это такое сумасшествие заразное, и я сейчас тоже что-нибудь с собой сотворю! Но вроде обошлось…

— Да уж, обошлось… — Лысый посмотрел на Романа. — Ну да ладно, давай спать.

Он повернулся к двери и позвал:

— Тарасыч!

За дверью послышалось неторопливое шарканье, и сиплый голос произнес:

— Ну, чего тебе?

— Гаси свет, — ответил Лысый, — пионерам спать пора.

— Таких пионеров в зоопарке выставлять, — отозвался из коридора Тарасыч и выключил свет. — Спокойной ночи.

— И тебе того же, добрый ты наш, — сказал Лысый и, откинувшись на койку, укрылся одеялом.

Роман последовал его примеру, и через несколько минут в камере настала тишина, нарушаемая только дыханием спящих людей.

Примерно через час Роман понял, что заснуть ему вряд ли удастся.

Поворочавшись, он осторожно встал и на ощупь пробрался к столу, где лежали сигареты. Закурив, посмотрел на кончики своих пальцев, освещенные красным сигаретным огоньком, и снова начал думать о том, что не давало ему покоя уже несколько дней.

Арбуз. Мишка Арбуз.

Вор в законе Михаил Арбузов, его самый древний и надежный друг…

Ведь он сидит сейчас в каком-то подвале, а может, и не в подвале, даже скорее всего не в подвале, потому что с таким человеком, как он, так обходиться нельзя, в общем, сидит в неволе, под охраной надежных и жестоких людей, и ждет того дня, когда воровское сообщество соберется для того, чтобы решить его судьбу.

А спасти его может только он, Роман, потому что никто, кроме него, не сможет внятно рассказать всю эту фантастическую историю про «Волю народа», про «поезд смерти» и прочие невероятные чудеса. А если он и расскажет, то может случиться и так, что ему не поверят. И тогда Арбузу конец. Наверняка.

Общество не простит ему того, что он себе позволил. К тому же на Арбузе висело еще и несправедливое обвинение в убийстве тюменского авторитета Чукчи…

Черт знает что!

Роману удалось чудом вырваться из прессхаты, но что это меняет?

Все равно он сидит в «Крестах» и ничего не может поделать.