|
- Щас, трудно мне обо всем этом, мысли разбегаются… - Лучше я начну… - заговорил Григорович. - А ты, Лабус, добавишь или поправишь. - Да, - согласился военстал с видимым облегчением и поставил стакан на тумбочку. Григорович попытался сесть ровнее, оглядел нас по очереди и размеренно заговорил: - Отмотаем на полгода назад. Все началось осенью, когда Цыган зашел на Янтарь. Этот сталкер любит использовать в Зоне всякую навороченную технику - нетбук таскает, сканер, даже спутниковой тарелкой как-то хвастался… Сведения, которые он мне приносил, почти всегда подтверждались. Как следопыт он неплох, мы давно негласно сотрудничаем. В тот раз Цыган принес обгоревшую папку с ведомостями и чертежами и несколько носителей информации. Флеш-карту - она хорошо сохранилась, и два раздолбанных ПДА, с одного так ничего и не сняли. Самыми ценными оказался десяток лазерных дисков и контейнер с каким-то желе внутри. Сталкер прочесть ничего не смог на нетбуке, потому принес все нам, денег особо не просил, так как не знал, что принес. А контейнер вообще задаром отдал. Суеверия ему и принципы какие-то плату взять не позволили. - Григорович облизал пересохшие губы. - Рассказал, что побывал на краю большого Могильника, и там нашел заброшенную военную лабораторию… - Не уточняй, - перебил Отмель и слез с кровати. - Сока глотни. Григорович выпил, Отмель уселся обратно. - Мы расшифровали все. Даже обгоревшие документы частично восстановили. А на дисках были чертежи и компьютерная модель установки, которую Кирилл запустил во время боя. Я поднял голову, когда услышал свое имя. Все посмотрели на меня. - Не я… не я запустил. Это был другой Кирилл. Когда мы выбрались из убежища после атаки монолитовцев и прибыли первые вертолеты, Отмель всех отправил за Периметр. Пока летели, Лабус сбивчиво рассказывал историю, приключившуюся якобы со мной. А потом неожиданно сменил тему, стал говорить, как вести себя на допросе у особистов, велел поменьше болтать, адрес мой взял и обещал разыскать, когда появится возможность. Только у меня в голове ничего не укладывалось, я не представлял, как такое могло произойти, да еще со мной. Я запомнил серое лицо Лабуса и глаза, полные боли. Он кого-то потерял в том бою - друга, кажется. Вот и сейчас у него такой же взгляд… А на допросе я рассказал только то, что видел, и контрразведка решила не цепляться ко мне - что им до какого-то слесаря КИПиА? - Давай, Серега, дальше, - сказал Отмель. Лабус налил себе вина, медленно отпил. Григорович продолжил: - Когда я разобрался, как можно использовать вырожденное вещество в «пуле-квант», проект засекретили. Я обкатал компьютерную модель и стал размещать заказы на разных заводах, чтобы узлы независимо друг от друга изготовили. - Григорович вздохнул: - Секретность. Установку почти собрал, только ГСК осталось получить. И еще - «пуля» у меня была всего одна, та, что Цыган принес. А… - Обожди, - перебил Лабус. - Вырожденное вещество, «пуля»… Подробней можешь? Григорович посмотрел на Отмеля, и тот кивнул. - «Пулю-квант» сделали в той лаборатории в Могильнике. У субстанции внутри атомные ядра лишены глюонных связей. «Вырожденное вещество», вот как эта штука значилась в документах из лаборатории. |
