– Хватит о работе, давайте лучше о бабах, – проворчал сержант Мищенко. – Вот что ты, Багратион, о бабах думаешь?

Чиковани пожевал губами и глубокомысленно сказал:

– Слишком много о них говорят, оттого все проблемы…

– А как я бабу оцениваю? – лежа на спине с закинутыми за голову руками, уже разглагольствовал Шурави. – Я всегда говорю: «Пока тебя голой, босиком и без макияжа не видел – не знаю, какая ты на самом деле!»

– Дурак, – скупо прокомментировал Артем и добавил: – Скажи лучше, ты почему по выслуге лет на пенсию не идешь?

– Еще повоевать хочу, – ответил прапорщик. – Я ведь Афгана самый хвостик захватил – с восемьдесят пятого только. Я с последней колонной шел: такое творилось…

– Желание еще повоевать – нездоровое желание, – полусонно прогудел с соседней койки Кузнецов.

– Я давно подозревал в тебе пацифиста, пацан, – буркнул Шурави. – Надо же – такой здоровый лоб, и вдруг пацифист!

– А за пацифиста… – скрипнул пружинами койки Кузнецов.

Багратион закряхтел: ему мешали почитать на ночь страницу-другую. «Гейнц Гудериан. Записки солдата» – значилось на обложке. Мищенко уже бессовестно дрых, раскидав по койке длинные кривые ноги.

– Личный состав – отбой! – прикрикнул Артем. – Старший прапорщик Михайлов, приказываю заткнуться! Никакого пацифизма, никакого милитаризма – мы все на работе…

С этими словами он потянулся и щелкнул выключателем. Багратион снова закряхтел. Было слышно, как шуршат страницы книги, которую он торопливо совал под подушку.

Бойцы замолкли, и через пять минут казарма огласилась дружным храпом.

– «Левые» мобильники просьба у солдатни не покупать, – проскрипел старлей. – Это в ваших же интересах…

– Сейчас, похоже, расскажет историю про то, как чичи спецгруппу по звонку мобильного засекли… – шепнул Мищенко на ухо Артему.

– Ну, хватит нас лечить, командир! – вызверился на лысого Шурави, чье спокойствие всегда было куцым. – Небось не маленькие!

Канцелярский равнодушно пожал плечами: до личного состава распоряжение доведено, а дальше как бог даст.

Тот самый старлей выложил на длинный стол пять комплектов снаряжения: невзрачные спортивные костюмы, кроссовки; грохнув дверцей железного шкафа, вывалил пять кобур необычной формы и принялся записывать номера стволов. Так и есть: им вручали новенькие «ПП-2000», совсем недавно поступившие на вооружение армии.

– Сильная штука! – взвешивая пистолет-пулемет на руке, проговорил Кузнецов. – На основе автоматики со свободным затвором. Мы еще испытывали такие – нас, лучших стрелков, специально в Тулу возили…

– Все врешь, пехота! – хмыкнул Шурави. – Не верю я в новую технику, братцы. Не верю. «Калашников» – вот это да!

– Боеприпасы расходовать аккуратно, – встрял старлей, неожиданно ловко подхватывая вороненое тельце «ПП» и любуясь его совершенной формой.

– Тьфу! – сплюнул Шурави и потребовал: – Штык-ножи хоть дашь, а?

Лысый покачал головой и, усмехнувшись, разложил перед бойцами стандартные штык-ножи от «АКМа». «Он ведь отличный парень! – понял Артем. – Зануда только…»

Бойцы выстроились в коридоре, сразу за решетчатыми дверями оружейки. Гудел за дверью, разогреваясь, автомобильный мотор.