— Желательно, — сказала Зина.

— В квартире найдены три трупа, кроме хозяина. Тела принадлежат боевикам группировки некого Гуссейна Гасанова. Среди них — его приближенный по кличке Махно… Данные на него нужны?

— Нет, — лаконично ответила Зина и посмотрела на Филатова. Тот едва заметно кивнул. — Спасибо, Борис. Все, что ты сказал, очень важно. А про его связи что-нибудь известно?

— Ближайший друг — Чуясов Виталий Евгеньевич. Вместе работали охранниками у покойного Васнецова, — капитан сделал красноречивую паузу, и Филатов понял: милиция в курсе того, что Василий Васильевич жив и уже почти здоров, но распространяться об этом не считает нужным. — Чуясов проживает в Марьино, на улице Донецкой. Надеюсь, он не помрет до вечера? — безо всякого перехода спросил милиционер.

— Если помрет, то не с нашей помощью, — ответила Зина.

Дома Чуясова не оказалось. Трубку в его квартире сперва никто не снимал, потом заспанный и раздраженный женский голос сообщил, что этот мудило еще в пятницу уехал к другу на дачу, ее, понятно, с собой не взял и обещал появиться только сегодня к обеду, но это проблематично, поскольку этот… — далее следовали эпитеты, характеризующие Виталия Евгеньевича не с самой лучшей стороны.

— Ждать будем? — спросил атаман, с которым Филатов поделился свежей информацией.

— Придется, — кивнул Филатов. — Сотовый его заблокирован, так бы придумали повод вызвать товарища в город. О смерти Карловича он скорее всего не знает. Менты этого Чуясова тоже не нашли, судя по всему.

— Слушай, а может, этого Гуссейна пока пощупаем? — предложил атаман. — А то как бы он сам на этого парня не вышел. Мало ли, в ментовке утечка. Ты вот информацию без труда получил…

— Щупать Гуссейна мы пока не будем, — заявил Филатов. — У меня касательно его другие планы. Да не беспокойся, он уже покойник. Я этой сволочи Витю Градского не прощу.

В голове Филатова уже созрел замысел, до окончательного оформления которого не хватало мелочи. Эту мелочь должен был преподнести Чуясов. И тогда…

Ждать пришлось долго. Наблюдение за подъездом дома, в котором жил очередной, по милицейской терминологии, «фигурант», организовали по всем правилам науки. Пять человек — сам Филатов, атаман, двое казаков и Зина — сменялись каждые полчаса и отслеживали подходящих по возрасту людей, входивших в подъезд. Повезло казаку по имени Леонид. На его глазах из подъехавшей к дому машины вышел не совсем трезвый парень и, нетвердой рукой нажимая кнопки домофона, потребовал открыть дверь. «Фольксваген», на котором он прибыл, сразу же тронулся с места и скрылся за поворотом. На всякий случай казак запомнил номер и по мобильнику позвонил Филатову. Тот выслушал и велел Леониду оставаться на месте.

— Еще раз здравствуйте. Не появился ли еще Виталий? Появился? Спасибо. Это из милиции беспокоят, капитан Арбузов, — Филатов решил применить изъятое у запертого в подвале бандита удостоверение. — Я сейчас поднимусь.

Через несколько минут Филатов вошел в квартиру Чуясова и махнул красной корочкой перед носом хозяина, от которого разило таким перегаром, что ко всему привычный десантник начал дышать ртом.

— Где мы можем поговорить?

Чуясов махнул рукой в сторону кухни. На заднем плане маячила его жена, полная блондинка, одетая в спортивный костюм, подчеркивающий ее выдающиеся прелести.

Филатов прошел на кухню, закрыв за собой дверь, сел за стол, для вида вытащил блокнот и спросил, не желая терять время и разводить допрос по всей форме:

— Давно ли вы, Виталий Евгеньевич, видели своего друга Николая Карловича?

Спина Чуясова, который копался в холодильнике, напряглась.