Филатов зажег фонарь и вошел. Справа оказалась дверь с надписью «Раздевалка», рядом с ней — такая же, за которой находилась душевая. В конце коридора виднелась еще одна дверь. За ней оказался большой зал, пол которого был устлан циновками. Он тоже был погружен во тьму, и только откуда-то из дальнего угла пробивалась полоска света.

— Господин Пак! Где вы? Я Юрий Филатов, охранник Кости Васнецова, — позвал десантник.

Ответа не было.

— Господин Пак! Вы здесь? — повысил голос десантник.

— Не надо так спешить, Юрий Алексеевич, — раздалось откуда-то из-за его спины. В свете фонаря возник пожилой, невысокого роста человек, как две капли воды похожий на Учителя из фильма «Хон Гиль Дон». — Как говорят в России, спешка хороша только при ловле блох.

— А… что по этому поводу говорят в Корее? — от неожиданности спросил первое, что пришло на ум, Филатов.

Пак усмехнулся:

— Примерно то же самое. Чем могу быть полезен?

— Костю похитили. Нужна помощь.

В подвале, стараниями Пака превращенном в спортивный зал, вспыхнул яркий свет. Филатов невольно зажмурился, а когда открыл глаза, увидел корейца, стоявшего около стены, в которую был вмонтирован выключатель. Пак оставался по-прежнему бесстрастен.

— Подробности? — лаконично спросил он.

Филатов без утайки рассказал все как есть.

Это заняло у бывшего офицера минут пять, не больше.

— Пройдемте ко мне, — сухо сказал кореец.

Они вошли в маленькую комнатушку, в которой помещалась железная кровать, древний фанерный шкаф — такой же, как в квартире, оставшейся Филатову в наследство от родителей, и, что поразило десантника, прекрасный антикварный письменный стол, крытый зеленым сукном. На столе стоял черный, тоже антикварный, телефонный аппарат. На стене висели какие-то бледные литографии, в углу свисали с гвоздя нунчаки. На этом описание комнаты мастера смело можно было закончить.

Пак указал Филатову на потрепанное кресло, стоявшее в углу, а сам опустился на стул около письменного стола.

— Вы говорите, что адрес предположительно известен?

— Васнецов думает, что да.

— Время у нас пока есть. Меня интересует вот что. Костя говорил, что вы владеете некоторыми навыками рукопашного боя. Это так?

— Предлагаете спарринг?

— Если вы не возражаете. Я должен знать, кто со мной рядом… идет на гиблое дело.

— Формула боя?

— Без членовредительства. Я пойму…

— Я знаю, что вы поймете, — пробормотал Филатов, стягивая куртку.

Через минуту они уже стояли посреди ярко освещенного зала. Пак первым пошел в атаку… и его удар наткнулся на пустоту. Филатов, который долю секунды назад стоял перед Паком, испарился. И вновь материализовался вне поля зрения корейца, который, впрочем, мгновенно перетек из сектора поражения. Ничья.

Пак удовлетворенно кивнул. Наступила очередь Юрия. Он не владел изысканными приемами таэквондо либо карате, но прекрасно чувствовал возможное направление любого удара противника. И сам умел наносить удары, блокировать которые было крайне трудно. Поединок таких бойцов напоминал бой медведя и пантеры.

Филатов попер напролом, действуя, как отбойный молоток, стремясь пробить защиту корейца, который защищался в стиле мельницы, удивленный тем, что ему так и не удалось пока «обрубить» руки Филатова и лишить его возможности нападать. Но в конце концов его контратака оказалась действенной: выпад ногой Юрий «проспал», и его колено пронзила боль. Оставалось одно — в падении он здоровой ногой зацепил Пака и повалил его на циновку. Вскочили они одновременно.

Кореец поклонился и сложил руки крест-накрест, отказываясь продолжать поединок.