В тот же день сочинения Джастина покинули ферму Платта на тележке молочника, спрятанные в двойном дне бидонов. Оттиски повезли на восток, в Ньюмаркет, Тетфорд и Норидж, где один из памфлетов попал к его преподобию Томасу Калмерсу, приходскому священнику Спиксворта.

Прежде чем прочитать написанное Джастином, Калмерс запер дверь своего кабинета. На столе перед ним лежал циркуляр епископа Лода, обращенный к церквям Нориджа. Епископ приказывал священникам во время проповедей облачаться в подобающие случаю церковные одежды. Кроме того, в документе подчеркивалось, что алтарь должен находиться в восточной части церкви. Вокруг алтаря следовало построить ограждение, дабы отделить его от прихожан. Нарушителей ждало строжайшее взыскание — вплоть до прекращения выплаты жалованья, а возможно, и более суровое наказание.

Когда его преподобие дочитал памфлет Джастина, он заплакал. За тридцать один год пребывания в духовном сане с ним это случилось впервые. Два противоречивых чувства раздирали его на части. Как супруги в несчастливом браке, его вера и его церковь вступили в непримиримую борьбу. Прежде неразлучные, теперь они ненавидели друг друга. Сможет ли он отдать предпочтение одной и отказаться от другой?

Целый день Калмерс плакал и молился. Село солнце, и в комнате стало темно. Священник медленно, словно под бременем тяжкой ноши, поднялся из-за стола, положил памфлет в карман и бросил в огонь циркуляр епископа.

Дворяне из Корби доставили новую брошюру Джастина на север — в Питерборо, Лестер и Ноттингем. В Дерби, что западнее Ноттингема, отец девятерых детей прочел памфлет своей семье за ужином. Он произнес благодарственную молитву за родителей Джастина, воспитавших такого благородного и честного сына, и попросил Господа укрепить в вере его собственных детей.

Памфлеты отправились и на юг, в Лондон и Кентербери. Отсюда их повезли дальше, на юго-запад — в Бристоль, Эксетер и Плимут. В Эденфорде, маленьком городке на реке Экс, нотариус Эмброуз Дадли внимательно изучил каждое слово в запрещенной книге. Он пометил несколько характерных для автора фраз и, аккуратно сложив брошюру, сунул ее в свою Библию.

В Англии почти не осталось уголка, куда бы не попал памфлет Джастина: его читали матросы из Портсмута, свечники из Суиндона, адвокаты из Ипсуича и школьный учитель из Ковентри.

Юный посыльный Лода в Нортхэмптоне был первым, кто раздобыл для своего хозяина новое сочинение Джастина. Памятуя о наказе, юноша немедленно доставил памфлет в резиденцию епископа в Лондоне.

Собравшись с духом, молодой человек вручил опасную находку епископу. От своих товарищей он уже знал, в какую ярость приходит Вильям Лод при виде запрещенных книг. Но случившееся превзошло все его ожидания.

Епископ взял памфлет, наградил посыльного шиллингом за прилежную работу и отпустил его. Лод хотел прочесть брошюру в одиночестве. Чувствуя некоторое разочарование из-за того, что ему не удалось лицезреть его светлость в гневе, юноша выскользнул в коридор, неплотно закрыв дверь. Он собирался понаблюдать за происходящим.

Епископ тяжело опустился в стоящее у камина кресло и погрузился в чтение. Он сидел тихо и неподвижно: не кричал, не швырялся разными предметами, не топал ногами. Посыльному было видно, как ритмично вздымается его грудь.

Потеряв всякую надежду, юноша хотел было уйти и вдруг увидел, как епископ выдернул из книги страницу, разорвал надвое и сунул в рот, а затем медленно, с мрачной решимостью разжевав бумагу, проглотил ее. И вновь вырвал лист и вновь начал жевать. Он жевал и глотал без остановки, страницу за страницей. Лицо Вильяма Лода побагровело, на лбу выступили крупные капли пота.

Гробовую тишину нарушал лишь хруст рвущейся бумаги и жуткие утробные звуки, издаваемые епископом, когда он глотал очередную страницу. Он разделался с памфлетом за несколько минут.