— Твой отец учился в университете?

Нелл покачала головой.

— Нет. Он учился только у своего отца. Мой дедушка был сапожник.

— Но он так хорошо знает Библию! И умеет донести свои знания до прихожан.

Внезапно Энди осенило: кажется, у него появилась возможность узнать о викарии побольше.

— Наверняка он талантливый писатель, — осторожно начал молодой человек.

Нелл засмеялась:

— Нет. Отец умеет только говорить. Господь наградил его даром красноречия. Излагать свои мысли на бумаге ему трудно. Думаю, из-за того, что он относится к этому слишком серьезно и слишком старается.

Энди остался ни с чем. Услышав, как красноречиво изъясняется викарий, юноша было подумал, что он и есть один из тех неуловимых пуританских памфлетистов, а то и сам Джастин. Однако Нелл разубедила его. Конечно, она могла почувствовать подвох и утаить правду.

Разговор угас. Они никуда не спешили, но не знали, о чем еще говорить. Нелл первой нарушила тишину.

— Энди, чего ты хочешь от жизни?

«С этой девушкой невозможно вести пустые разговоры, — с досадой подумал Энди. — Сначала она расспрашивает меня о Боге, а теперь вот решила поговорить о смысле жизни. Эта тема явно не для свидания». Сегодня Нелл уже успела его уколоть, и он был осторожен.

— Честно говоря, не знаю, — медленно проговорил юноша.

— Тогда скажи, о чем ты мечтаешь?

Энди с опаской посмотрел на Нелл, но не заметил на ее лице и тени насмешки. Она глядела на него мягко и дружелюбно.

— Не знаю, хочу ли я об этом рассказывать.

По глазам и губам Нелл было видно, что она расстроилась. Девушка стремительно поднялась.

— Не пора ли нам возвращаться? — сухо спросила она.

— Нелл! — умоляюще сказал Энди. — Я ответил так потому, что мои мечты неосуществимы.

— Почему?

Энди замялся. Ему хотелось быть с ней откровенным, но он понимал, что это сделает его уязвимым. «А что если она станет смеяться?»

— Они неосуществимы, потому что… — Энди запнулся и глянул на девушку. Ее глаза были внимательны и серьезны.

— …потому что это мечты о прошлом. Я мечтаю об ушедшем.

Нелл улыбнулась, улыбнулась не ехидно и неприязненно, а тепло и сердечно, словно говоря: «Спасибо, что ты поделился со мной своими сокровенными мечтами». И Энди почувствовал это тепло.

— О каком прошлом ты говоришь?

Он зашел слишком далеко — отступать было поздно.

— Вот об этом, — сказал Энди, указывая на разрушенные каменные стены. — Об эпохе короля Артура, рыцарства и борьбы за справедливость. Мне нравится это время. Тогда все было просто. Каждый знал, где добро, а где зло. Мужчины сражались ради того, чтобы мир стал лучше, а не для того, чтобы построить дом побольше или купить своей жене драгоценности подороже.

— Да ты идеалист! — воскликнула Нелл с искренним изумлением. — Таким, как ты, нынче приходится туго.

— Да, практичности мне явно недостает.

Нелл посмотрела на него как-то по-новому. В ее взгляде сквозило восхищение.

— Что ж, — сказал Энди, — теперь твоя очередь. О чем мечтаешь ты?

Нелл повернулась, собираясь уходить.

— Нам действительно пора возвращаться.

Энди преградил ей путь.

— Нет уж. Так нечестно. О чем мечтаешь ты?

Нелл попыталась обойти его. Энди схватил ее за плечи. Ее глаза сверкнули как лезвие меча. Не совершил ли он роковую ошибку? Но, видимо, вспышка гнева была безотчетной, спустя долю секунды девушка совладала со своим негодованием и взглянула ему прямо в глаза.