«Конечно, я не мог не обратить на них внимания, потому что на девочке была лишь футболка, а на улице стоял мороз. Мальчик, Оскар, был одет хорошо, куртка и все остальное. Они сидели рядом друг с другом на чемодане. И держались за руки. Вот так».

Правой рукой Стефан мягко взял мою левую руку за запястье и приложил ее к своей так, что наши пальцы переплелись, а ладони соприкасались.

«Это произошло, когда я описывал Карин, как дети держались за руки. Она не понимала меня. Поэтому мне пришлось показать ей — так же, как я показал тебе. Тогда это и произошло. Мы сидели, переплетя наши руки, как те дети, и тогда… мы посмотрели друг другу в глаза и вот тогда… все началось».

Голос Стефана стал слабеть, и, произнеся последние слова, он упал и заплакал навзрыд. Стоя на коленях, он сотрясался в рыданиях и шептал: «Карин, Карин, Карин. Моя дорогая, дорогая Карин, пожалуйста, не умирай…»

Я был с пустыми руками, и ими я лишь мог поглаживать его по спине, пока он продолжал шептать свою мольбу под холодным, безразличным светом флуоресцентных ламп. Это должно происходить на скалах, окруженных бушующим морем, или в пещере Горного короля. Но исход наших жизней определяется в холодном, белом свете, и разве можно даже представить, что кто-то слышит наши молитвы?

Дверь в конце коридора открылась, и к нам подошел человек примерно нашего возраста, одетый в белую футболку и зеленый халат. Стефан не видел его, и по его выражению лица я пытался понять, чего Стефану следует ожидать. Но лицо это абсолютно ничего не выражало, и я не знал, к чему готовиться.

Человек кивнул мне: «Ларссон? Стефан Ларссон?»

Стефан встрепенулся и повернул заплаканное лицо к доктору, который наконец улыбнулся.

«Я хотел сказать вам, что операция прошла прекрасно. Осложнений нет, и думаю, что могу обещать вам, что после реабилитации ваша жена будет чувствовать себя намного лучше».

Я обнял Стефана за плечи, но он смотрел на доктора с открытым ртом и, казалось, не понимал, что он только что сказал.

«Все прошло… хорошо?»

«Как я уже сказал, просто прекрасно. Сосуды, которые мы взяли из ноги вашей жены, чтобы заменить поврежденные, оказались на удивление прочными для женщины ее возраста. Можно смело утверждать, что через несколько месяцев ее сердце станет работать намного лучше, чем раньше». Тут доктор поднял указательный палец. — «Но курение. Курение…»

Стефан вскочил в порыве обнять доктора, но опомнился и просто схватил его за плечи.

«Теперь она на пачку сигарет даже не взглянет! И я тоже! Спасибо, доктор! Спасибо! Спасибо!»

Доктор кивнул и сказал: «Сейчас она в реабилитационной палате, но через пару часов вы сможете ее увидеть. Мы подержим ее тут пару дней».

«Да хоть месяц, если это потребуется!»

«С ней все будет в порядке».

Прогнозы доктора сбылись. Через два дня Карин выписали, и всего через три недели она смогла гулять столько, сколько не могла позволить себе раньше. Совершать более долгие прогулки она не могла не столько из-за слабого сердца, а из-за боли от шрамов на ногах, но через пару недель зажили и они.

Прогулки стали их новым увлечением. Карин шла с помощью специальных палок, Стефан сопровождал ее. Иногда на ходу он читал ей стихи из сборника. Они оба бросили курить. Лишь в редкие вечера на веранде, когда по какой-то причине атмосфера была особенно праздничной, они позволяли себе выкурить по сигарете.

История движется к своему завершению. В начале я сказал, что расскажу вам историю о великой любви, но выполнил ли я, по-вашему, свое обещание? Быть может, вы разочарованы? Может, вы ожидали чего-то более драматичного?

В ответ могу сказать, что, во-первых, вы еще не слышали окончания моей истории, а во-вторых, мне кажется, что я выполнил свое обязательство выступить в роли свидетеля, как и обещал.