Стейси быстренько приняла душ, надела ночную сорочку и нырнула под одеяло. Спустя минуту в комнату с подносом в руках вошел Эдгар.

— Ужин! — объявил он, ставя поднос на кровать рядом с Стейси.

У нее потекли слюнки при виде яичницы-болтуньи и копченой лососины, ее любимой легкой закуски к бокалу шампанского, который она себе позволяла раз в году, в рождественское утро, когда Джесс разглядывала свои подарки, извлекаемые Эдгаром из праздничных упаковок.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом поблагодарила Стейси, гадая, приготовлены ее любимые блюда случайно, лишь потому, что в холодильнике не оказалось других продуктов, или же Эдгар решил ее побаловать. Спросить его об этом прямо она не решилась.

— Не забудь принять лекарство, — напомнил он, направляясь к двери.

Значит, он оставляет меня одну! Аппетит у Стейси сразу же пропал, хотя все выглядело очень вкусно и источало умопомрачительные ароматы. Что ж, подумала она, значит, сейчас мне просто не хочется есть. И даже лучше, что Эдгар ушел, в противном случае я могла бы поперхнуться едой, выслушивая его откровения об отношениях с Кэтрин и планы на счастливое будущее с ней.

В горле у Стейси запершило от слез, а сердце сжалось от боли. Она шмыгнула носом и запретила себе плакать. С несчастным видом Стейси проглотила две таблетки и запила их водой, принесенной в бокале Эдгаром. Вскоре ее сморил сон.

Спустя полчаса в комнату неслышно вошел Эдгар. Стейси крепко спала, прикрыв ладонью глаза от света. Поднос с нетронутой едой стоял на полу. Эдгар нахмурился: он приготовил эти блюда специально для Стейси, помня, что они ей нравятся. Очевидно, услышанная новость очень огорчила ее, решил он. Однако совесть Эдгара была чиста, он предупредил Стейси о повадках Рэнднаффа. Да и Кэтрин не скрывала своих намерений, а теперь, забеременев, она, естественно, будет думать о будущем своего ребенка.

— У меня родится мальчик! — сообщила ему с торжествующим видом Кэтрин.

Эдгар искренне желал, чтобы она оказалась права, однако сомневался, что при таком малом сроке можно определить, какого пола будет младенец.

Он поднял с пола поднос и на цыпочках вышел в коридор, бесшумно затворив за собой дверь.

14

Стейси потянулась, потерла пальцами виски и зажмурилась: утро выдалось особенно тяжелым. Нога все еще болела, и Стейси морщилась, наступая на нее. К тому же ее продолжали атаковать неуемные эксперты, а Кристофер, уже два дня как вернувшийся в Лондон, до сих пор не позвонил. От всего этого у Стейси страшно разболелась голова. Но еще сильнее болело сердце, и не было таблеток, способных хоть немного смягчить эту боль…

— К вам мисс Прентис! — доложила Сибил. — Она хочет обсудить с вами организацию свадебного банкета.

— А Эдгар тоже здесь? — спросила Стейси, которая конечно же ожидала этого разговора, но рада была бы его избежать.

Сибил кивнула.

Стейси сделала глубокий вдох и вышла вместе с Сибил в приемную, изобразив на лице радостную улыбку.

— Кэтрин! Эдгар! Очень приятно вас видеть!

— Эдгар, по-моему, мне не о чем с ней разговаривать, — бесцеремонно изрекла Кэтрин, отвернувшись от Стейси. — Надеюсь, ты помнишь, что я хочу, чтобы вход в шатер был со стороны вашего сада? Я буду там фотографироваться. Пруд нужно обнести временной оградой, а отель придется, разумеется, на этот день закрыть. Я буду встречать своих гостей в главном зале. Разумеется, флористы заблаговременно украсят его цветами…

Стейси почувствовала, что ей все труднее сдерживать ярость. Она всегда считала огороженный садик своей личной территорией, гости отеля туда не допускались, это была ее частная собственность, и Эдгар не имел права разрешать Кэтрин ставить там свадебный шатер, не посоветовавшись с ней, Стейси! Щеки ее пылали, словно их отхлестали наотмашь, и, даже если воспринимать это унижение как лекарство от безответной любви, все равно боль казалась Стейси нестерпимой.