— Привет, Гарри!

Для своего возраста Гарри высокий. И умеет драться. Как-то после занятий он так отколотил Сисси Парслоу, что того пришлось вести к доктору, чтобы немного подлатать. Жуткая была драка. «Ну прямо убийство», — говорили ребята. Джону потом было очень грустно, и к Гарри он привязался, ведь у Гарри были большие неприятности, потому что всю вину он взял на себя. «Если этот Сисси станет к тебе снова приставать, — сказал Гарри Джону, — я его еще раз отделаю, да еще как».

— Привет, Гарри!

Гарри умчался, продолжая плести узоры. В его обществе Джон всегда стеснялся. Говорил слишком тихо. Не хотелось, чтобы Гарри считал, что он подлизывается.

Мимо него в новом автомобиле проехала миссис Парслоу. Направляется в торговый центр на Мейн-стрит — следующая за поворотом, всего в двухстах метрах. Миссис Парслоу воображает себя важной леди. Боковые стенки у машины белые, верх — цвета слоновой кости, а металлические детали — бронзовые. Сисси с самодовольной миной сидит на переднем сиденье. Нос задрал, уставился вперед. Думает, что он красавчик, а сам дрянь пресмыкающаяся. Сзади расселись три его жуткие сестрицы. Принцессами себя воображают, пусть соседи полюбуются.

«Понять не могу, где эти люди берут деньги, — сказала как-то мама. — Фрэд Парслоу их, должно быть, в лотерею выиграл». — «Не будь злой, дорогая, — возразил ей отец. — Если мы можем иметь две машины, позволь им иметь одну». — «Но ты человек с положением. А Фрэд Парслоу — мелкий служащий».

Возле ног Джона остановился маленький черный муравей. Он тащил за собой огромную хлебную крошку. Время от времени останавливался и переводил дыхание. Потом снова вцеплялся в свою ношу и волок ее дальше. За десять минут одолевал несколько сантиметров. Потрясающе! Ему наперерез поспешил другой маленький черный муравей. В сильном волнении он метался вокруг крошки, по первый муравей твердо стоял возле своей добычи, угрожающе подняв лапку. «Только тронь своими грязными лапами мою добычу, — пищал он, — и я тебе так врежу, что будешь помнить до середины следующей недели. Найди себе сам свою крошку!»

— Привет, Перси!

У Перси на поводке тявкающий австралийский терьер. Еще совсем рано, и десяти нет, а у Перси уже такой вид, словно его за волосы через лес протащили. Он всегда так выглядит. Терьер чуть больше кузнечика, а тянет со страшной силой. Рвется в разные стороны и издает ужасные звуки, вот-вот подавится. С таким щенком забот полон рот.

— Да что с тобой, наказание ты мое? — взвыл Перси. — Задохнуться хочешь, что ли?

— Привет, Перси!

— Привет, Джон!

— Ты куда?

— Угадай, — выдохнул Перси и, спотыкаясь, устремился за терьером.

— Я с тобой, Перси.

— Ну, кроха, — кричал Перси терьеру, — уж от старости ты не умрешь!

— Эй, Перси!

Крик его был как малыш на коротеньких ножках, который никого не может догнать.

Улица снова опустела. Ни Перси. Ни Сисси Парслоу. Ни Гарри. Ни Мейми. И муравей исчез.

Проехала машина Гиффордов.

Мистер Гиффорд — член совета графства. Очень важный. В праздничные дни приходит в школу и закатывает речь на полчаса. Сам жирный, волосы седые, щеки багровые, а нос — как кучка красного гравия, красный и шишковатый. На заборе у него висит табличка: «Осторожно. Стреляют». Ребята стараются ходить по противоположной стороне, а то вдруг выстрелят из пушки.