Он напрасно угрожал ей. Гордость никогда не позволила бы Мэгги снова обратиться к нему.

– Что-то не так? – спросил Ричард. Мэгги выглядела такой одинокой и страдающей, что ему захотелось прижать ее к себе и пообещать, что он защитит ее от любой беды.

– Все в порядке! – Мэгги отогнала грустные воспоминания. – Я просто задумалась.

Ричард недоверчиво нахмурился, но решил, что вопросы могут расстроить Мэгги.

Вскоре они вошли в театральный зал. Пробираясь к своим местам, Мэгги увидела женщину в джинсах и блестящей зеленой блузке; другая красовалась в шелковом платье розового цвета. Она облегченно вздохнула: ее туалет оказался в пределах нормы.

– Чудесные места, – сказала Мэгги и сразу поняла, что ей следовало промолчать: женщины, с которыми встречается Ричард, принимают все как должное.

– Мне сказали в кассе, что от них кто-то отказался.

Итак, он сам купил билеты. Почему не послал помощника? Она уже видела Романоса: этот человек способен достать билеты в первом ряду даже на Второе Пришествие Христа.

– Где же Романос? – полюбопытствовала Мэгги.

– В аэропорту. Встречает кое-кого из Вашингтона.

Свет погас, и поднялся занавес. Мэгги с облегчением вздохнула, но в тот же миг Ричард взял ее за руку. Сосредоточиться на игре актеров, а не на собственных ощущениях оказалось нелегкой задачей.

Мэгги пожевала нижнюю губу, раздумывая, что сказать. Выразить восхищение только потому, что он повел ее в театр, или честно высказать свое мнение?

Она посмотрела на него и на мгновение встретилась с ним взглядом. У него фантастические глаза! Нежные и бархатные, как лепестки анютиных глазок, цвета летнего предрассветного неба, с искорками, поблескивающими, как затухающие звезды.

Кто-то толкнул ее, торопясь к выходу, и Мэгги очнулась.

– Песни легко запоминаются, и декорации великолепные. – Все это действительно понравилось ей.

– Верно, но вот персонажи…

– Что?

– Все они совершенно не изменяются в течение спектакля. Испытания, через которые они прошли, ничему их не научили.

Удивительно! Ей это тоже не понравилось.

– Возможно, автор хотел показать, что они закоснели в пороках.

– Так не бывает. В жизни люди меняются.

– Я бы так не сказала. Они лишь варьируют свои старые ошибки.

Мэгги подавила вспышку гнева, снова вспомнив отца. Умирая, он ненавидел ее больше, чем в тот день, когда узнал о ее существовании.

– Возможно, это верно в отношении некоторых людей, но я думаю, что большинство способно приспосабливаться к изменяющимся условиям, – настаивал Ричард.

– Способность измениться и желание сделать усилие, чтобы это действительно произошло, – две совершенно разные вещи, – возразила Мэгги. – Подавляющее большинство людей ненавидит перемены. Если бы это было не так, никто бы не курил и не страдал от избыточного веса.

– Вы упрощаете.

– Вовсе нет. Я… – Она замолчала, поняв, что вступила в спор. – Возможно, вы правы. Это всего лишь пьеса; ее цель – развлекать, а не поучать.

– Пожалуй, – протянул Ричард, удивившись, что Мэгги так быстро пошла на попятную. Он был уверен, что, говоря о неспособности людей изменяться, она имела в виду горький личный опыт. – Вы любите итальянскую кухню? – спросил он.

– Мне нравится все, что я не должна готовить.

– Прекрасно, потому что я заказал столик в итальянском ресторане. – Он остановил такси, и они поехали в ресторан, о котором ему говорил Дэниел.