— Ну, что, я готова. Пошли… магичить? — из уст девы это прозвучало едва ли не насмешкой.

Оливер плавным скользящим движением поднялся, шагнул вперед. Стены пошли круговоротом. Успокоились. Мгновение и они уже стояли в подвале, по стенам которого светились непонятные знаки.

— На полу круг. Встань за его границы. Сосредоточься на образе вызываемого. Кивнешь, когда полностью представишь, я вызову.

Никамида растерялась и пару раз хлопнула глазами:

— Как же я тебе их представлю, коль никогда не видел?

— А имя знаешь? — последовало следующее предложение.

Нелюдь покачала головой.

— Я и своего-то не знаю. — как-то печально прозвучал медовый голос.

— Хорошо. Тогда… Попробуем размотать клубок. Кого помнишь из детства? — присел прямо на пол некромант.

— На память не жалуюсь, — усмехнулась наемница, — Помню старую ведьму, что меня нашла, я от нее первой сбежала.

— Вызовем ее. — предложил оборотень.

— Хорошо. — Никамида встал там, где сказал маг и сосредоточился, вспоминая старуху — травницу.

Ее хриплый, скрипучий голос: «Слепышка! Слепышка, демонова отрыжка, где ты?» Ее корявые, в пятнах и буграх вздувшихся вен руки, ее лицо — точнее, рожу — иначе не назвать, обрамленную седыми редкими космами. Представила во всех мельчайших подробностях. До дрожи отвращения. Кивнула. Оливер что-то пропел низким гортанным голосом. В кругу появилась старуха. Некромант продолжил пение, в глазах появившейся стало показываться осмысленное выражение.

— Ай, Слепышка… Выросла, дивнючкой — тихое хихиканье. Оливер продолжал пение.

— Эмма… помнишь, как ты меня нашла? — заплетающимся языком пробормотала демонесса.

— Отчего же не помню, Слепышка… Я мертвая, но не тупая, малахольная.

— Расскажи мне! — гнев наполнил всю сущность девушки.

— Родилась ты только что… Страшненькая была, что твоя крыса. Демоново отродье.

— Кто моя мать, Эмма? — продолжала допрос уже не вампирша.

Старуха задумалась. Покачала головой:

— Невольница она была, у мага жила, у Самахада-Кровавого. Умерла родами. Не знаю я ее имени.

Никамида выдохнул:

— Все, Оливер, убери ее, не могу больше на эту морду пялиться…

Некромант умолк. И старуха исчезла. Нелюдь стряхнула с себя морок. Ощущение, долго преследовавшее ее после того, как он сбежала, убив старуху — костлявые пальцы в старческих бородавках лезут ей под одежду, хватая за все, что попадается на пути…

— Она сказала — Самахад-Кровавый. Имя моей матери она не знала.

Оливер снова тихонько запел-замурлыкал. Никамида смотрела. Мага он в глаза не видел, только слышал имя краем уха — очень давно. Пожалуй, Самахад-Кровавый, некроманта напоминал куда больше, чем Оливер. Классического такого, причем. Тощий, бледный, злобный. Вот кто точно нелюдь из нелюдей.

— Чего надо? — буркнул неприветливо, вперив маленькие зенки в мага.

— Мне надо! — Никамида обратила на себя внимание старика. Но больше и слова не успел сказать. Маг заверещал, потрясая кулачками:

— А-а-а-а, мой эксперимент! Мой лучший опыт! Все пропало из-за девки — идиотки!

Оливер пел, хихикая.