— Не знаю, — дядюшка упорно увиливал от ответа. — Но так никто и никогда раньше не поступал.

— Откуда ты знаешь — поступал или нет? Может, были до нас и другие?

— А если и не было, — вмешался Лис, — разве плохо оказаться в числе первых?

Никто не поспешил поддержать нас, но не поддерживали и нашего собеседника, и дядюшка Пин окончательно стушевался.

— Понимаете, ребятки, жизнь такая штука… Ничего не предскажешь заранее…

— Ну что вы на него насели? — заворчала тетушка Двина. — Сделали и сделали, что теперь говорить? Да и поздно уже.

Взяв старика за руку — совсем как маленького она повела его устраиваться на ночь. Дядюшка Пин уныло передвигал ноги, с покорностью позволяя себя вести, ничуть не горюя, что нашу беседу прервали. Час действительно был поздний. Пора было укладываться, и люди ворочались на сидениях и в гамаках, разворачивая простыни и одеяла.

Мамаша Мэллованов неуверенно позвала Читу, но девушка и бровью не повела. Тем временем Лис уже шептался о чем-то со своей командой. Вернее сказать — уже с нашей командой. Выслушав его, Барсучок, высокий и вечно печальный паренек, послушно направился в сторону кабины. Чуть помедлив и прихватив с собой обрезок резинового шланга, за ним двинулся и Вест. Я с сомнением поглядел им вслед и улыбкой попробовал ободрить Читу. Совсем как взрослая она покачала головой.

— Что теперь с нами будет?

Ее глаза смотрели на меня так, словно я был огромной, набитой всевозможными ответами коробкой. Увы, она ошибалась. Заглядывать в будущее я не умел. Что-то нас всех, конечно, ждало, но что?..

Едва разлепив глаза, я сделал попытку броситься к окну, но это оказалось далеко не просто. Выполнив замысловатый пируэт, я шлепнулся обратно на свое место. Салон мотало из стороны в сторону, кидая людей друг на дружку, оживив прыгающие баулы и сундучки. С очередной волной грохота я увидел, как справа от машины гейзером взметнулась земля. Кто-то заверещал, и этот крик, в котором было больше животного, чем человеческого, окончательно привел меня в сознание. Осколками брызнуло одно из окон, и, всплеснув руками, тетушка Двина закрыла пораненное лицо. По пальцам ее заструилась кровь.

— Вест!.. Что там, черт побери, происходит?!

Я узнал голос Лиса. Он пробирался где-то впереди, пытаясь приблизиться к кабине водителя. Я снова попытался встать, но чужая сумка больно ударила в грудь, перебив дыхание, наполнив глаза лиловым туманом. Откуда ни возьмись вынырнула Чита и цепко ухватила меня за рукав. Я попробовал разжать ее пальцы, но прочностью хватки они напоминали сейчас скрученную стальную проволоку. И все-таки надо было бежать. Прижав Читу к себе, я лихорадочно зашептал успокаивающие слова. Прежде чем идти к Лису на помощь, я торопился привести девушку в чувство. Однако, события развивались быстрее. Крики, грохот, мелькание вещей — все вдруг прекратилось единым ужасным ударом. Словно нырнув с высоты, автобус вонзился в песчаную землю, перевернулся на бок и встал.

— Лис! — голос мой сипел. Я хотел подняться, но обнаружил, что погребен заживо под множеством тел. Кто-то плачуще зашевелился надо мной, и стало чуть легче. Хватая ртом ускользающий воздух, разгребая руками нагромождение багажа, я с трудом выбрался на волю.

Автобус перестал быть автобусом — это я понял сразу. Чем-то тяжелым били по корпусу, выламывая дверь и остатки стекол. Голова у меня гудела, и я все не мог разобрать, что же происходит. Почему мы стоим? И отчего наш надежный, сверхпрочный автобус перевернулся?.. Сидеть во вздыбленном салоне было невозможно, и подобно червякам люди расползались по наклонному полу, цепляясь за поручни, за все, что хоть как-то могло служить опорой.