Он проснулся в своей палатке — замерзший, совершенно разбитый, без малейшего представления о том, как сюда попал. Сквозь полотняную стену пробивались смутные отблески рассвета, где-то свистел ветер. Остатки снов еще мучительно бродили в голове, однако всякая надежда на отдых вскоре растаяла: в лагере протрубили сбор. Гедер с трудом поднялся, натянул свежий мундир и откинул волосы. Желудок выворачивало наизнанку, голова то ли болела, то ли кружилась. Если его стошнит в палатке, никто не увидит, зато оруженосцу перед походом придется ее чистить. А если выйти наружу, незамеченным не останешься. Интересно, сколько он вчера выпил… Протрубили второй сигнал — теперь уж точно ничего не успеть.

Гедер стиснул зубы и зашагал к командирскому шатру.

Каллиам, Аллинтот и еще два десятка рыцарей уже стояли строем, многие в кольчугах и парадных латах. Позади каждого — сержанты и латники в пять рядов. Гедер Паллиако старался держаться прямо: жизнь и честь воинов, стоящих за его спиной, зависели от его уверенности, как его собственная жизнь зависела от распоряжений командира, а судьба того — от лорда Тернигана, верховного маршала, ведущего в бой всю армию.

Сэр Алан Клинн вышел из шатра. В холодных утренних лучах он предстал перед строем как идеальный воин-герой: черные одежды — сгусток полночного мрака, широкие плечи и волевой подбородок — творение резца неведомого скульптора. Два раба вынесли небольшой помост, капитан встал на возвышение.

— Воины! — произнес он. — Вчера лорд Терниган прислал новый приказ. Ванайи заключили союз с Маччией. Нам донесли, что на подкрепление Ванайям в этот самый миг движутся шестьсот мечников и лучников.

Капитан помолчал, давая войску осознать положение, и Гедер нахмурился. Союз с Маччией? Странно… Оба города враждовали не первый десяток лет, перебивая друг у друга торговлю пряностями и табаком. Он читал, будто сплошной деревянной застройкой Ванайи обязаны тому, что Маччия некогда наложила руку на каменоломни, и Ванайи тогда спасала лишь река, по которой в город сплавляли древесину с севера. Вряд ли с тех пор многое изменилось…

— Новые отряды Ванайям не подмога, — продолжил Алан. — Потому что к их приходу город уже должен перейти в наши руки.

Гедер нахмурился еще больше, в груди заныло от нехорошего предчувствия. От Маччии до Ванайев пять дней морем, а отсюда до границы не меньше недели. Дойти до Ванайев раньше маччийцев…

— Сегодня выступаем в поход, — провозгласил Алан. — Спим в седлах, едим на ходу. Через четыре дня застанем Ванайи врасплох и покажем всем, что такое власть Рассеченного Престола! За короля!

— За короля! — повторил Гедер вслед за остальными, поднимая руку в приветствии и силясь не разрыдаться.

Они знали. Вчера ночью друзья все знали. Гедер вновь дернулся от ломоты в спине, заныли ноги, головная боль сделалась невыносимой. Джорей Каллиам, отходя от уже распадающегося строя, встретил взгляд Гедера и поспешно отвел глаза.

Вот в чем была шутка. Уборная, падение в яму — лишь предлог. После этого попросить у дурачка прощения, затащить к себе, усадить в ванну, напоить, заставить петь сальные отцовские куплеты… Гедер вздрогнул, как от ножа в спину. А потом утром тебе объявляют ускоренный марш и смотрят, как безмозглый увалень Паллиако борется с порывами рвоты прямо на плацу. Лишить сна в последнюю спокойную ночь и потом целые дни наслаждаться твоими мучениями…

«Братья по оружию», «боевые товарищи» — трогательные бессмысленные слова. Здесь, как и дома, сильные издеваются над слабыми, красавчики унижают тех, кто попроще. Власть имущие везде и всегда будут выбирать одних в фавориты, других в шуты.

Гедер повернулся и побрел к палатке, которую рабы по приказу оруженосца уже готовились сложить.