Она спустилась вниз и распахнула дверь, вся компания разом затихла. Двое первокровных переглянулись и опустили глаза, один резко покраснел. Куртадам кивнул.

— Извините за шум, магистра, — сказал он. — Мы не знали, что вы у себя.

Китрин отмахнулась.

— Где Ярдем?

— В задней комнате, магистра, — ответил куртадам.

Она прошла мимо стражников и шагнула в темноту комнаты. Ярдем Хейн лежал на тюфяке, сцепив на животе руки. Глаза закрыты, обмякшие уши сложены. Китрин, решив отложить разговор до другого раза, повернулась было уходить, как вдруг Ярдем заговорил.

— Что-то нужно, магистра?

— Э-э-э… Да. Ярдем, ты знаешь капитана лучше всех.

— Да, — ровным голосом ответил тралгут, не открывая глаз.

— Кажется, я его расстроила.

— Не ты первая. Если его доймет, он тебе скажет.

— Понятно.

— Что-нибудь еще? — Тралгут умудрялся говорить в такт дыханию, так что грудная клетка поднималась и опадала в прежнем ритме.

— Я спала с мужчиной, а теперь собираюсь его предать. — Собственный голос показался Китрин серым и жестким, как аспидная доска. — Так нужно, чтобы сохранить банк, но я все равно чувствую себя виноватой.

Ярдем приоткрыл теплый черный глаз.

— Я тебя прощаю.

Китрин кивнула. Закрыв дверь, она пересекла зал, вышла на улицу и поднялась по своей лестнице. Голоса внизу притихли — стражники знали, что хозяйка у себя. Китрин устроилась за письменным столом, достала банковские книги и принялась писать деловое предложение, которое не оставит Кахуару шансов.

Гедер

Гедер так и не понял, когда кончилась драконья дорога. Сначала под ногами лежала наметенная ветрами земля и пустынная пыль, которая покрывала даже тропы внутри широко раскинувшихся караван-сараев, заменявших в Кешете города. Затем, после очередной крупной развилки, драконий нефрит начал уступать место коричневому грунту и желто-зеленому бурьяну, дорога превратилась в полосу более низких, чем вокруг, кустов и травы. А потом и вовсе пропала.

Теперь перед Гедером простирались горы и долины восточной оконечности мира. Тонкие искореженные деревья покрывала массивная кора, твердая как камень. Ночью по лагерю носились мелкие ящерки с яркими желтыми хвостами, по утрам одну-другую часто находили дохлыми в мешках с лошадиным кормом. Вода стала редкостью: стоило слугам заметить чахлый ручеек — как все пятеро тут же бросались наполнять водой любые сосуды, способные держать влагу, и все равно Гедер не раз замечал, что запасы успевали истаять больше чем наполовину. Каждую ночь он слышал разговоры слуг о бандитах и нечистых духах, которыми якобы кишат все пустоши мира, — и хотя новых опасностей не прибавилось, спал он плохо.

Прожив почти всю жизнь в Антее, Гедер путешествовал разве что из Ривенхальма в Кемниполь и обратно. С королевской охотой бывал в Кавинполе, Севенполе и Эстинпорте, а однажды в детстве его возили в Калтфель, столицу Астерилхолда, на свадьбу какой-то дальней родни. И напоследок он попал в Ванайи — сначала в войске лорда Тернигана, а потом в свите сэра Алана Клинна. Он даже не представлял, что когда-нибудь в одиночку — или почти — увидит земли настолько пустынные и дальние, что здешний народ не будет ничего знать ни об Антее, ни о Рассеченном Престоле. Однако в очередном скопище лачуг, льнущих к мелкому озерцу, навстречу ему вышли настороженные люди, которые в ответ лишь качали головой и пожимали плечами.