Отошли мы самое большее метров на десять, даже мотор завести не успели, толкали катер с помощью длинных шестов. Взвизгнув, от рикошетила от рубки очередная пуля.

— Какие настырные, — проворчал я, лежа на дне катерка, после чего крикнул: — Степ, давай нос в их сторону поверни, ща прочешем их из пулемета.

Пока Стёпка укрываясь за рубкой, шестом поворачивал катер, я пробрался на нос, и схвати завязки брезента, откинул чехол в сторону. К моему удивлению там был не обычный МГ-34 или МГ-42, а станкач МГ-08 с улиткой с боку. Мне приходилось в Крыму встречаться с такими. Он был очень похож на наш «Максим», правда, стрелять мне из него не приходилось, в трофеях видел.

Лента была на месте, откинув защелки, я рычагом взвел пулемет, и ухватившись за пистолетную рукоятку приложился щекой к прикладу. Прицел был опущен, пришлось одной рукой устанавливать его на двести метров.

— Степка, еще, мне радиуса не хватает!

— Ща, подожди!

Воспользовавшись заминкой в стрельбе, видно немцы перезаряжались, Степка вскочил и, оттолкнувшись шестом от дна, развернул-таки нос катера.

— Ложись дурень! — крикнул я.

Лодка немцев выплыла из боковой протоки на середину речушки. Один сидел за веслами и активно греб к нам. Двое с карабинами, на носу и на корме. Как раз тот, что на носу, закончил заряжать и снова вскинул карабин.

— Ну держитесь, — пробормотал я, и снова прилипнув к прицелу дал короткую очередь по лодке.

Мне нужна была сверка, куда уходят пули. Очередь легла левее, сделав поправку короткими очередями, стал гасить фрицев. Заметив, что ответного огня нет, Степка привстал и стал поддерживать меня из автомата, откинув приклад.

Легкий дым из ствола мешал мне видеть. Пришлось привстать и всмотреться в дрейфующую в нашу сторону по течению лодку.

— Вроде готовы, не шевелятся, — пробормотал я.

— Сейчас глянем, — ответил Степка и закопался в мешках, через секунду издав ликующий вопль, он показал мне чехол с биноклем: — Держи.

Взяв небольшой полевой бинокль, я всмотрелся в лодку.

— Не шевелятся, — сказал я, минутой спустя.

— Чё, к ним?

— Трофеи они и есть трофеи. Пробуем завести мотор и идем к лодке.

— Лады.

С мотом мы возились минут пять, пока не догадались, что перекрыт краник на бензобаке. На шланге мы нашли, но оказалось, был еще один. Взревев, мотор стал работать на больших оборотах. Заметив мой нетерпеливый взгляд, Степка покачал головой и крикнул:

— Подожди, пусть прогреется!

Через минуту, когда звук заметно стих, мы зашуровали к уткнувшейся в камыши у берега лодку. К моему удивлению, катерок, несмотря на прицеп из лодки оказался очень даже шустрым, мы успели разогнаться километров до сорока в час.

Проскочив мимо, Степка осторожно развернул и тихо подвел катер к расстрелянной лодке, на дне которой уже заметно прибыла вода. Кроме двух карабинов и запаса патронов мы ничего больше не взяли, сеть и лодка нам были не нужны. Притопив лодку с убитыми, мы запустили мотор.

— Степ?

— А?

— Возвращаемся на пристань. Раз этих можно не опасаться, то основательно подчистим после себя. Пусть потом гадают что произошло.

— Хорошо, и трофеи поищем получше, а то быстро пробежались. Сколько еще ништяков осталось? Надо горючку поискать, я так думаю, этот движок жрет хорошо.

— Сев, смотри, что я нашел? — держа на вытянутых руках гимнастерку, окликнул меня Степка. Выцветшая гимнастерка с погонами и двумя пулевыми дырками на спине.

— Чья?

— Лётная. Тут на одном погоне четыре звездочки, капитанская, — ответил он, на просвет показывая дырки от пуль.