— Спринг-Хаус?

Ривлин кивнул.

— Это имение отец приобрел, чтобы мать могла покидать город. Со временем оно стало подобием садов в Версале.

Мадди стало страшно.

— Я видела изображение Версаля в книжках.

— Это вовсе не копия дворца, — успокоил ее Ривлин, — не пугайся. — Он взял ее руки в свои. — И не бойся собравшихся там людей. По моим подсчетам, нас встретит шестеро мужчин — или семеро, если Джон привезет своего старшего сына Адама, а также семь женщин.

Четырнадцать незнакомых людей — весело!

— А как мне узнать, кто из них кто? Полагаю, на них не будет карточек с именами…

— Не волнуйся, дорогая, они не кусаются.

Отпустив руку Мадди, он провел пальцами по выпуклости ее груди, и она чуть не задохнулась — тепло прикосновения отозвалось дрожью во всем теле.

— Думаю, тебе необходимо отвлечься, — сказал Ривлин.

— Но мне совершенно ни к чему добавлять лишние трудности к тем, которые меня ожидают. Появиться перед твоей матерью в… в…

— Ты хочешь сказать — в растрепанном виде?

— Вот именно. Спасибо за подсказку.

Ривлин рассмеялся:

— Да будет тебе известно, дорогая, ты не первая женщина, которая появилась бы в Спринг-Хаусе с неполадками в туалете. Мне доводилось видеть, как Эм, Энни и Лиз выходили из карет своих мужей с очень розовыми щечками и в сильно помятых юбках.

— А как насчет Шарлотты и Мари?

— Шарлотта, как старшая дочь, унаследует положение главы семьи, когда матушка отправится в мир иной. Шар упражнялась в степенности примерно с четырнадцати лет. Мари весьма чувствительна к тому, что люди о ней думают; она всегда была такой. Полагаю, именно это качество делает ее хорошей женой для политика.

— Она, должно быть, застенчива.

— Вот уж нет! — фыркнул Ривлин. — Просто не желает, чтобы в суждениях о ней оказалось что-то хоть чуточку скандальное. Мари — единственная из моих сестер, к которой я отношусь с определенной долей терпения.

— Я постараюсь никому не наступать на мозоли и не устраивать сцен, пока мы там будем, — пообещала Мадди. — С кем из мужчин я должна быть особенно осторожной, чтобы ничем не обидеть?

Ривлин некоторое время раздумывал, потом ответил:

— Тебе не стоит беспокоиться о мужчинах, дорогая. Держись с ними со свойственной тебе прямотой — им это понравится. Что касается мозолей и сцен… — Он крепче сжал ее руки и заговорил с подчеркнутой твердостью: — Не смей никому позволять вытирать о себя ноги. Если они попросят наступить им на мозоль, сделай такое одолжение. Если захотят сцены, устрой, да такую, чтобы они запомнили ее на всю жизнь. А если возникнет проблема, с которой ты не сможешь справиться, обратись ко мне. Все понятно?

— Да.

Он встанет между ней и своей семьей. Я люблю тебя, Ривлин.

Мадди не произнесла эти слова, но не могла отказать себе в удовольствии поцеловать его.

— Осторожнее! — Глаза Ривлина сверкнули. — Я вовсе не хотел бы, чтобы ты вышла из кареты в растрепанном виде.

Карета замедлила ход, повернула вправо и, судя по звуку, начала подъем по вымощенной камнем дороге. Мадди потянулась к окну, но Ривлин удержал ее за руку.

— Ты не хочешь, чтобы я увидела дом?

— Все в свое время, — загадочно сказал он. — Так будет лучше.

Мадди была не особенно рада его вмешательству, пока Стивене не открыл дверцу кареты.