— Не думаю, что это имеет такое уж большое значение. Если признать, что вы правы и Мэрфи явился сюда ночью, чтобы убить меня, то теперь он сам мертв. Их намерение воспрепятствовать моему появлению в Левенуэрте провалилось.

Господи, с каким неодолимым упорством эта дурочка хочет видеть только одну сторону вещей — хорошую! Одно из двух: либо она отъявленная оптимистка, либо из упрямства не желает считаться с реальным положением вещей. Возможно, и то и другое, решил он. Собрав все свое терпение, Ривлин заговорил:

— Предположим, Мэрфи выполнил бы дело, за которое ему заплатили. Как вы считаете, тот, кто заплатил, пожелал бы получить сообщение о вашей смерти? Или, еще лучше, доказательство?

— Вероятно, да, — неохотно произнесла Мадди.

— А что произойдет, если Мэрфи не вернется и не представит никаких доказательств?

— Они предпримут новую попытку?

— Будь я на их месте, я бы именно так и поступил. Я имел бы в запасе дюжину дней на доведение дела до конца и плюс к тому неограниченное количество желающих нажать на спусковой крючок за хорошую плату. — Ривлин помолчал, чтобы дать Мадди возможность как следует осознать, в какое опасное положение они попали, потом добавил: — Я не намерен гарцевать на своем коне по открытым пространствам, превратившись в отличную мишень для того, кому платят не скупясь за то, чтобы увидеть вас мертвой.

— Простите, — очень тихо проговорила Мадди и опустила голову.

— За что? — Ривлин ощутил внезапный приступ злости.

— За то, что из-за меня вы попали в эту поганую историю.

Он с трудом подавил искушение ухватить Мадди за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Попробуем разобраться толком, Ратледж. Лично я пока не попадал в беду, с которой не сумел бы справиться. Что касается вас, то вы вляпались по самые уши.

Как он и рассчитывал, глаза Мадди полыхнули негодованием. Вполне удовлетворенный произведенным эффектом, Ривлин заговорил уже мягче:

— Поступая на службу, я знал, с какими опасностями она связана. Моя обязанность состоит в том, чтобы доставить вас в суд целой и невредимой, и я это сделаю, только с небольшой корректировкой.

— Какой еще корректировкой? — с опаской спросила Мадди.

— Они станут искать нас между этим местом и Левенуэртом, верно?

Мадди кивнула, подумав при этом, что Ривлину Килпатрику, видимо, нравится трепать ей перышки, а потом приглаживать их; потому он и кажется таким непонятным и непредсказуемым. Она еще не встречала мужчину, который предпочитал бы ершистость уступчивости и кротким извинениям.

— Так вот, мы направимся к югу, — объявил он. — К Уичито. Нам надо найти ответы на некоторые вопросы, а до тех пор, пока мы не найдем их, где-то затаиться. Уичито — достаточно большое и людное место, чтобы мы могли выкопать там для себя пусть небольшую, но безопасную норку.

— Майра из Уичито, — сказала Мадди. — Впрочем, нет, не из самой Уичито. Она говорила о Делано как о небольшом городе на западном берегу реки…

Ривлин распрямил плечи и пристально посмотрел на Мадди.

— Майра?

— Майра Флоренс, проститутка, с которой я сидела в одной камере в Форт-Ларнеде последние четыре месяца. Майру выпустят через месяц — ее приговорили к пяти месяцам отсидки за то, что она стреляла в ковбоя, который присвоил ее деньги, а потом выпрыгнул из окна. Она не убила его, если вас это занимает, только пометила в разных местах.

Ривлин усмехнулся:

— Майра вовсе не проститутка, Ратледж, а содержательница публичного дома, причем весьма преуспевающая.