|
— И проследите, чтобы солдаты не праздновали победу, а хорошенько выспались. Все только начинается! Бочетти, как и другие женщины, отправившиеся с армией, находилась в обозе, который пока не подоспел. Александр и рад был этому, и не мог не заметить: он скучает. Время от времени мысли сбивались, и он начинал про себя сочинять совершенные небылицы, оправдывавшие все ее поступки. А иногда ему просто хотелось ей верить. Тогда он умывался ледяной водой из горных речушек, и разум вступал в свои права. Она лишь хотела получить Остужева, чтобы подобраться ближе к Наполеону. Но все сложилось куда удачнее для нее, и теперь опальный секретарь ей не нужен. Спустя два дня, при местечке Миллезимо, состоялось второе сражение. На этот раз Бонапарт налетел на пьемонтцев, которые не успели соединиться с остатками австрийской группировки. Австрийцы спешили на помощь, но опоздали. Разгром был страшным — пушки Наполеона убивали итальянцев сразу сотнями, как казалось наблюдавшему Остужеву. Пять батальонов с тринадцатью орудиями целиком сдались в плен, остальные рассеялись, не пытаясь сопротивляться. И снова грабеж! Солдаты ликовали и прославляли своего героя. Досталось и Миллезимо, хотя мирных жителей Бонапарт по возможности защитил. После этой битвы Александр смог отыскать батарею Гаевского, а точнее, ее позиции. Сама батарея уже ушла, но у одной пушки лафет был разбит попаданием ядра, и Антона оставили сторожем. — Они думают, кто-то придет и украдет пушку! — потешался Гаевский над своими товарищами-артиллеристами. — Зря смеешься! — Александр присел рядом с ним на еще теплое орудие. От удара оно скатилась в небольшой овраг, и их никто не видел. — Если Бонапарт узнает, что пушку оставили без присмотра, расстреляет командира батареи. Ты не смог увидеться с Мари? — Смог. В день, когда вышли в поход. Потом обоз отстал, а туда, где людей разрывает на части, и Дюпон ее не пустит, и сама она не пойдет. — Антон погладил пушку. — Она ведь неженка, наша Мари. Я все ей передал, но ответ придет нескоро. Где сам Дюпон, я не знаю. Где-то недалеко. — Тебе нравится война? — спросил Остужев, глядя на труп лошади, тоже упавший в овраг. — Десятки тысяч людей сходятся вместе и убивают друг друга. Это отвратительно. — Зато весело! — возразил Антон. — Правда, весело только в сражении, а как мы намаялись с этими пушками в горах… — Что же веселого? — Более взрослому Александру хотелось объяснить Антону, что тот не прав. — Посмотри, сколько трупов! И что хуже всего, мы на стороне агрессора. Это мы пришли на земли Пьемонта. И пришли, чтобы грабить, ты сам говорил. — Все равно весело! — заспорил Гаевский. — Как пушка жахнет, уши закладывает! А уж если жахнет их пушка и ядро близко ляжет… Меня землей закидало так, что еле откопался. Пока руки-ноги не ощупал, не верил, что цел. А что люди убивают друг друга… Дюпон говорит, что люди иначе не могут. Даже если бы не было предметов, людей вела бы жадность. Разве не так? — Так, только ничего хорошего в этом нет, вот о чем тебе стоит помнить. Ты давно убежал из дома? — Давно. — Все еще пьяный от боя Антон поморщился. — Я им пишу иногда. У меня там брат и сестра остались, будет кого родителям воспитывать. А мне здесь лучше. Не хочу возвращаться. Россия под царем, а я не люблю царей, королей и прочих императоров. Вот во Франции хорошо: свобода! Просто им нужно порядок навести, но все равно так лучше, чем когда люди всего боятся. Я верю в будущее Франции, хочу остаться тут навсегда. И арков мы однажды отсюда выгоним обратно в Британию. А потом и там их достанем, веришь? Я верю! Он все еще оставался мальчишкой, несмотря на множество стран и переделок, в которых побывал. Остужев положил руку ему на плечо и рассмеялся, Антон тоже захохотал. Сам Александр в его годы мечтал бы о такой жизни — тайны, приключения, настоящие опасности. |
