Я вспомнил, как расплетал её косу, пропуская сквозь пальцы тёмные шелковистые пряди. По-моему, в старину был какой-то обычай, связанный с косами, которые распускали мужчины своим женщинам. Лёг на спину, заложил руки за голову и принялся разглядывать потолок, улыбаясь при этом, как Паразит, обожравшийся буженины.

Грохот, который меня разбудил, повторился, и я уже не мог его игнорировать. Поэтому быстро соскочил с кровати, наскоро привёл себя в порядок и поспешил выяснять, кто там решил оставить меня без дома, превратив его в руины.

Посреди холла стоял дед и с философским видом смотрел на то, как Паразит прыгает вокруг семейства Керн, решившего нанести визит с утра пораньше. Именно он издавал грохочущие звуки, потому что выражал свою радость от столпотворения в относительно небольшом доме, прыгая, как слон.

— Что я пропустил? Ваш дом разрушен и вам срочно нужно где-то пожить? — я задавал вопросы, подходя ближе.

— Так, вы тут общайтесь, а мы в детскую, — заявила Марго и решительно направилась к лестнице. За ней пошла мама с Савелием на руках.

— Вы там аккуратнее, — посоветовал я, глядя на деда с возрастающим напряжением. Не просто так они припёрлись навестить меня. Я просто чувствую это. — Андрей каким-то образом умеет блокировать и разблокировать источники. Пока, правда, только другим детям и себе, причём, разрешения он на это не спрашивает.

— Интересно, значит, вот кто нам с Мишей мешал призвать этих сорванцов к порядку. — Керн на секунду задумался. — Почему-то именно сейчас мне вспомнилась древняя легенда про царя Всеволода Орлова. Он во главе своей не так чтобы многочисленной дружины бился за эти земли, чтобы начать понемногу собирать пазл, превратившийся в итоге в прекраснейшую картину, названную «Российская империя». У Всеволода, вроде бы, отмечалась возможность влиять на дар других людей. Так что порасспрашивай Орловых. Они взбудоражены сверх меры, но недовольными или озадаченными не выглядят.

— Я спрошу, — коротко ответив, я спросил прямо. — Что произошло? Почему вы здесь?

— Мне страшно, Костя. Мне так страшно не было с того дня, как я увёз в клинику Настю, чтобы она родила мне Машу. — Дед пристально смотрел на меня. — Сегодня последний день данного мне Тихоном срока. Решение так и не было найдено, и я решил, что, провести свои последние часы в кругу семьи, будет лучшим из того, что я вообще могу придумать.

Я долго смотрел на него, а потом мы синхронно шагнули друг к другу и обнялись. Он похлопал меня по спине и отстранился.

— Ладно, у нас ещё есть немного времени. Где там мои правнуки?

Следующие несколько часов прошли как-то слишком быстро. Прибежавший Ушаков быстро врубился, почему нас так много и ушёл, шёпотом сказав, что вернётся завтра, когда всё уже, так или иначе, решится. Я посмотрел на него с благодарностью. Никакими делами никто из нас не занимался. И даже спать мы не ложились. Определив дядю к племянникам, на попечение Татьяны и Прохора, вся семья собралась в большой гостиной, рассевшись по многочисленным диванам.

Марго сидела рядом с дедом, прижавшись к его плечу, время от времени смахивая злые слёзы. Она ничего не смогла сделать, чтобы предотвратить, и сейчас обвиняла себя во всех смертных грехах.

Мама прижалась к Громову. Я же лежал на диване, опустив голову Ире на колени. Она сначала не хотела заходить, но я настоял. Никто не сказал ни слова. Лишь Марго понимающе хмыкнула. Мама же бросила на Иру мимолётный взгляд и посмотрела на меня.