Землянин был сломлен — полностью. У него не осталось ни малейшего сомнения, что венерианское оружие уже расправилось и с ним.

— Я согласен, — пробормотал он. — Что мне передать своим?

— Передай им наши требования и расскажи, что я могу с ними сотворить, если потребуется.

Карл отшатнулся от венерианина, как от чумного.

— Я им все передам.

— И еще скажи, что Венера не собирается мстить. Мы не хотим применять оружие, оно слишком ужасно. Если ваше правительство согласится на наши условия и даст определенные гарантии, мы обязуемся сбросить на Солнце все пять орудий и инструкцию по их применению.

— И это я передам, — безжизненным голосом прошептал землянин.

Адмирал фон Блумдорф был пруссаком как по фамилии, так и по характеру, и его военный кодекс основывался исключительно на преклонении перед грубой силой. Поэтому вполне естественно, что его реакция на доклад Карла выразилась в яростных и саркастических насмешках.

— Да вы просто непроходимый болван! — обрушился он на молодого человека. — Вот чего стоит вся ваша болтовня, словеса, дурачества. И вы осмелились явиться ко мне с этой сказочкой для старых дев — о неведомом оружии, о неизъяснимой силе? Без малейших на то оснований вы соизволили принять все, что надумала сообщить эта мерзостная жаба, за абсолютную правду.

Вас не могли запугать, вас не могли обхитрить, вас не могли обмануть?

— Он не запугивал, не хитрил, не обманывал, — раздраженно бросил Карл. — Все, что он говорил, святая правда. Если бы вы видели этого человека-безумца…

— Ха! Да это самая простая часть всей чертовой затеи. Сунули вам лунатика, заявив: «Вот оно, новое оружие!» — и вы это скушали без каких-либо вопросов! Продемонстрировали они вам свое «ужасное оружие»? Хотя бы показали его вам?

— Разумеется, нет. Оружие смертельно. Не будут же они убивать венерианина, чтобы доставить мне удовольствие! А насчет демонстрации… Вы бы стали показывать противнику свою козырную карту? Ну а теперь ответьте на несколько моих вопросов. Почему Антил так непоколебимо в себе уверен? Каким образом он так легко и быстро захватил Венеру?

— Пожалуй, объяснить этого я сейчас не смогу. Но разве это что-нибудь доказывает? Как бы то ни было, мне уже дурно от этой болтовни. Мы атакуем их, а все ваши теории — к дьяволу! Я их поставлю перед тонитами, тогда сами увидите, как изменятся их лживые рожи.

— Но, адмирал, вы обязаны сообщить о моем докладе президенту.

— А я и сообщу… когда верну Афродополис землянам.

Он повернулся к блоку централизованной связи:

— Внимание всем кораблям! Боевое построение! Цель — Афродополис! Залп всеми тонитами через пятнадцать минут!

Он бросил взгляд на адъютанта:

— Передайте капитану Ларсену, пусть сообщит венерианам, что им дается на размышление пятнадцать минут, чтобы выбросить белый флаг.

Минуты до атаки прошли для Карла Франтора в невыносимом напряжении. Он сидел сжавшись, молча закрыв лицо руками; тихий щелчок хронометра в конце каждой минуты отдавался в его ушах громом. Он отмечал их едва слышным шепотом:

— …восемь… девять… десять… Боже мой!

Всего пять минут до неминуемой смерти! Но так ли уж она неминуема? Что, если фон Блумдорф прав? Что, если венериане просто блефуют?

В рубку ворвался адъютант и отдал честь.

— От жаб пришел ответ, сэр.