Некоторое время после этого Девлик сидел без движения. На востоке, с потрясающей и завораживающей скоростью вставала громадная луна – нестерпимо сияющий белым светом диск, который едва можно было закрыть ладонью. Темные пятна, чернящие светлый лик, представлялись зловещими символами, предупреждающими путешественника о чем‑то явно нехорошем. Девлик следил за восходом прекрасного и ужасного ночного солнца, а губы его шевелились. О чем он думал? О чем шептал? Через некоторое время он не в силах был вспомнить ни единого мгновения из тех, что провел в неподвижности и созерцании. Луна, затмевая своим светом звезды, проворно пересекла половину неба и зависла над головой Девлика. Тогда он поднялся и продолжил путь.

Эта пустыня казалась для него самым безопасным и удобным для обитания местом. Здесь не было яростных, жарких лучей солнца, которые заставляли мертвую плоть гнить, не было ни единого живого существа, способного хоть как‑то повредить ему. Бесконечные просторы, залитые равномерным сиянием, однообразно тянулись в любую сторону света, и только редкие камни, торчащие из беспорядочных куч песка, могли стать хоть каким‑то ориентиром. Впрочем, нигде не было видно главного – двух высоких утесов, стоящих рядом. Того самого места, которого должен был достичь Девлик. Сейчас необходимость обнаружить проход к запертому в темнице Селенгуру не гнала его и не жгла, как раньше, но он продолжал путь без малейшего сомнения. Селенгур. Могучий противник и Белого бога, и Черных Старцев. Существо, с которым он должен встретиться во что бы то ни стало! Девлик смутно понимал, для чего. Какие слова он должен сказать Селенгуру, если сможет найти и пробудить его? Этого он не мог осознать, но продолжал желать встречи.

Час за часом, он перемалывал сапогами пыль и все сильнее хмурился. Сколько бы льюмилов он не прошел с того момента, как пересек Границу, по сравнению с пустыней это наверняка смешная величина. Долго ли ему блуждать по этим унылым просторам, не имея никакого ориентира или даже намека на правильное направление? Проклятый Фонрайль! Какое облегчение иметь способность назвать его так, пускай даже в мыслях, спрятанных где‑то глубоко внутри разума. Там, где ворочается нечто непонятное, пугающее и притягивающее.

Над восточным горизонтом вставала новая звезда, размеры которой были и вовсе поразительными. Она пылала словно вылитое на небо раскаленное золото, прожигала себе путь наверх через черноту, которая блекла и скукоживалась при приближении столь ослепительного объекта. Пожалуй, она была размером с луну! Мертвые глаза Девлика смотрели на нее, не отрываясь, но даже они в конце концов не выдержали. Он отвел взор и прикрыл лицо ладонью. Через некоторое время его пронзила догадка. Он шел уже довольно долго, так что пора было наступать утру. Это – восход, незамутненный небесным голубым покровом. Это встает солнце, обнаженное, прекрасное и жестокое. Девлик, пораженный своей догадкой, отнял ладонь ото лба и опять взглянул на желтую звезду. Она летела в ночи, как шар из самого прекрасного, породистого, чистого огня. Желтый цвет с легким оттенком красного, мчащаяся через пустоту буря, сосредоточенная на самой себе! Царь‑звезда. Остальные униженно угасали, преклоняясь перед ее яростью и величием.

Некоторое время Девлик брел дальше, не в силах смотреть вокруг себя. Зрелище солнца, такого, какое оно есть на самом деле, отпечаталось в нем дважды: на роговице и в мозгу. Там и там оно пылало, пожирало все остальное, отвлекая мысли на себя. Никакому волшебнику не сравниться с силой этого огненного круга! – думал Девлик.