«Стойкость» уверенно ворвалась в центр плоскости битвы, развернувшейся высоко над взорвавшимся порталом. Крепкие борта корабля все еще искрили от последствий высвобожденных в сердце варп-колодца сил. Вслед за флагманом сосредоточились остальные корабли Гвардии Смерти, к которым быстро присоединились их более пылкие кузены. Объединенный флот бросился в атаку, разогнавшись до полной скорости. Беснующуюся словно гигантский пожар пустоту снова пронзили лазерные лучи, и чудовища бездны обратили свое губительное оружие на новые цели.

«Гордое сердце» повернул к зениту, давая залп за залпом и громя отступающие боевые порядки V Легиона с отработанной точностью. Гвардия Смерти удерживала центр сферы битвы, ее корабли шли прямым курсом, нацелив лэнсы на центральную группировку противника.

Самым могучим, огромным, смертоносным и защищенным кораблем была «Стойкость». Ее орудия уже предали смерти дюжину вражеских судов, и с каждой минутой все новые попадали в ее прицелы. Колоссальные катушки лэнсов гудели в яростной готовности; механизмы подачи фосфексных боеприпасов извергали свое содержимое в пусковые установки; торпеды с разделяющимися боеголовками отправлялись в пусковые трубы расчетами численностью в тысячу рабов, заточенных в вечной жаре и влажности, бесконечной грязи, темноте и каторжной работе.

Мортарион наблюдал с мостика за отступлением врага, который продолжал сражаться, но больше не оспаривал космическое пространство. Разлом позади Белых Шрамов стремительно вращался, окольцованный защитой из серебристого пламени. Многие корабли пытались развернуться, пока орудия двух флотов косили их, но не все. Над зияющей бездной завис одинокий линкор, бросая вызов резне. Он был таким же огромным, как и «Стойкость», но гораздо стройнее. Узкий и строгий нос напоминал морду чистокровной гончей. Отмеченный следами боев, он все еще нес знак молнии из потускневшего золота. Лэнсы корабля яростно сияли в преддверии залпа.

– Мой брат не бежит, – сказал Мортарион, сжав рукоять Безмолвия. – Так и должно быть.

Повелитель Смерти вскочил с трон, и молчаливая свита последовала за ним.

– Сосредоточьте весь огонь на флагмане, – приказал примарх, направляясь к телепортерам. – Сбейте щиты. На остальной сброд плевать, мне нужен только этот корабль.

Калгаро передал приказ дальше. Вскоре все корабли Гвардии Смерти прервали текущие схватки и развернулись на перехват приближающейся «Бури мечей». Со всех курсовых углов зигзагами приближались торпедные следы, нацелившись на одинокого флагмана. Лишенная прикрытия эскорта «Буря мечей» получала одно попадание за другим. Они врезались в каждый сектор пустотных щитов и омывали корпус по всей его длине волнами взрывов.

Но боевая баржа продолжала сближаться. Ее орудия полыхали, метая снаряды в мерцающую пустоту. Темп стрельбы был потрясающим. Кольцо опустошения накрывало собирающиеся стаи охотников XIV Легиона, разбивая носы и пробивая хребты кораблей.

«Буря мечей» пробивалась к своему систершипу. Отринув все мысли о выживании, чудовище типа «Глориана» прокладывало пылающий путь к своему мучителю. Управление кораблем было безупречным. Он кружил и нырял сквозь волны плазмы и горящего прометия, заботясь о сохранении своей мощи, несмотря на растущее число ран. Жутких ран, наносимых страшным оружием из запрещенных хранилищ Четырнадцатого Легиона.

Флагман Белых Шрамов следовало остановить. По всем правилам космической войны даже такой могучий звездолет не должен был приблизиться к «Стойкости», но каким-то образом, благодаря хитрости, стойкости или просто неуступчивой решимости, «Буря мечей» прорвалась через объединенную атаку убийц систем «Неукротимой воли» и «Косы жнеца». Полыхнули бортовые залпы, отбрасывая корабли XIV Легиона назад шквалом макроснарядов, уничтожающих щиты и перегружающих двигатели.