— Я зайду, так и передай отцу, а пока организуй-ка нам, любезный, завтрак так, поплотнее, персоны на три и ничего из горячительных напитков не надо, только чай и попроси тётушку Клаху к нам зайти. Есть у нас к ней отдельная просьба.

Паренёк, что постарше даже Стани года на два, молча кланяется и на выход, я же, перевожу удивлённый взгляд на его брата…

— и что это сейчас было, скажи-ка мне мой дорогой друг, Чили???

Он давит смешок…

— с чего начать? Почему господин?? Или почему Хив стал вам кланяться???

Я отмахиваюсь…

— давай по порядку, а мы пока раздеваться будем… — и уже брату — кто в ванную первый, ты или я??

Стани, понимая, что мне надо по быстрее самому себя в порядок привести, чтобы к трактирщику наведаться, быстро говорит…

— я в ванную, а вы тут пока посекретничайте. Про нити не забудь, освободи сумку и клей там у тебя, — напоминает братишка.

И тут же сам быстро направляется к двери, что ведёт в ванную комнату…

И от Улуса пришло сообщение…

— я прошвырнусь по таверне, вдруг чего интересного услышу…

Угукаю я про себя, а сам жестом показываю Чили на кресла, что стоят около нашего, внушительных размеров, стола.

— Ну, чего там случилось, пока нас не было? — Уточняю я у друга. — И, кстати, чего это твой братец, как бывало, не спускает полкана на тебя, а так ведёт себя с тобой, словно тебя в комнате и нет.

Хмык, со стороны друга.

— Всё твоими молитвами, Нов. Всему виной свободные деньги, что появились у меня на руках, благодаря тебе и твоему брату. Отца не проведёшь, он все ходы просчитывает и не понимает, чем это я приторговывать начал, но то, что товар связан с тобой, он точно установил. А затем, примерно понял, куда я его сбагриваю, ведь на рынке в городе ничего такого нового и необычного не появилось, те немногие катушки твоей нити и пару склянок клея, мастера стараются нигде не афишировать. Им проще свои изделия, что с помощью них сделаны, продавать, при этом, задирая безбожно на них ценник. И ты знаешь, всё равно покупают. Отметились тут у нас пару приличных спецов, что в вопросах ваяния сапог и одежды. Спрос огромен, причём особо наёмники ценят их товар, ну и сталкеры. Уж очень крепкие швы получаются, что на обуви, что на одежде, причём боевой. Естественно, о тебе никто не знает, но отца не провести, и к счастью, папа не болтлив. А вот выводы он умудрился — пауза… — гад, весьма правильные сделать насчётменя. Теперь вроде, как и не мешает, но мзду свою с меня как-то умудряется вытягивать, как бы я не пытался сопротивляться.

Молчание. Вздыхает…

— зато, теперь в таверне, я так… посетитель больше, у меня свои дела. Старшие, было, возмутились, и тут же, отец им поставил условие, каждый, за своё рабочее время платит, а также оплачивает работника. Всего по кругу золотой в день. Всё… все присмирели, но на меня в обиде, хотя до их обид мне, как до лун. А отец вопросы не задаёт, иногда просит ссудить денег на развитие таверны и проведение ремонта в здании гостиницы. Тут, перед осадой, запаслись продуктами. Так существенно потратились, причём башлял, получается, за всё я. Как это получается у папы, ума не приложу, когда я с ним разговариваю, насчёт денег, то теряю нить разговора уже на первых его фразах, а потом прихожу в себя, когда с кулона ему деньги перекидываю, естественно, никакой речи о возвращении денег мне, вовсе не идёт. Это, как бы подарок от меня отцу. Я теперь уже начинаю запасы просто делать в звонкой монете и храню эти запасы, у своих партнёров. Так что потихонечку приноравливаюсь, к резко сменившимся обстоятельствам. Мне и номер подобие вашего, отец выделил, так что я теперь вроде, как очень важная персона.