— Зачем высшему корабль тащить? — удивился кто-то из толпы.

— Ну, это я для сравнения. Такая сила у них в членах.

— А чего им понадобилось в харчевне?

— Это вот загадка, брат.

— Известно что, — сказал патриот. — На тверди еды нет. Сиабхи-Дана-А испокон веков кормит Дивию. И пока они до нас долетают, еда кончается. Оттого высшие тени поедают рабов или траву. Но обычно рабов.

— Морская Матушка, неужели людей жрут? — воскликнул кто-то в толпе.

— Ага. Поэтому высшие тени установили среди себя закон, мол, рабы — это животные. Их можно есть, как буйволов и коз.

Кто-то впечатлительной провыл:

— И как Морская Матушка допускает существование летающих людоедов?

Ему тут же ответили:

— А ты в храмы Матушки ходи почаще. Слушай, что говорят собеседницы матушкины. Тогда и будешь знать, что Дивия дана нам для испытания веры нашей.

— Как бы до беды не дошло, — согласился другой зритель. — Женщин-то увели?

— Увели, не переживай.

Патриот оживился:

— Мне отцы рассказывали, что во время Великой Войны, отряд высших разграбил харчевню и упился густым, неразбавленным вином. Все они стали вялыми. Некоторые так и упали сонными. Тут-то наши заступники напали на них и разорвали крючьями. Не менее сотни высших посекли в тот великий день. И граней волшебства вывалилось из них — не сосчитать.

— Брешешь опять?

— Несомненно, брешет, — подтвердил другой зритель. — Даже одного высшего трудно убить. А тут сразу — сотню за день.

— Высшие умеют не умирать. Что верно то верно.

— Пусть так, молва народная преувеличила, — кивнул патриот. — Но поговаривают, что заступники нашли управу против бессмертия высших ублюдков. Оказывается, что тени…

Но на него зашикали и вытолкнули из толпы со словами:

— Не доведи Морская Матушка, высшие услышат и накажут за оскорбление.

Я услышал, но наказывать не стал. Мне наоборот стало любопытно, чего ещё наболтают сиабхи?

Но после изгнания патриотичного смутьяна, они замолчали.

Я подошёл к прилавку с едой и показал на самое большое деревянное корыто. В густой зелёной подливке покоилась рыбина неизвестной породы, усыпанная водорослями и какими-то варёными овощами, похожими на репу.

Мы расселись на подиуме. Владелец едальни принёс корыто. Никаких столовых приборов не полагалось. Или нам их не принесли.

Я разрезал рыбу кинжалом. На вид приличная: хорошо пропечённое красное мясо, крупные кости, легко отделяющиеся от мяса.

Реоа отказалась:

— Вонючая гадость.

— А ты хочешь ароматных веточек ман-ги пожевать?

— Я вообще не буду есть в низкой забегаловке. Низкие касались этой еды! Можно сказать, что они залезли к тебе в рот своими грязными руками.

— Ты преувеличиваешь, — ответил я. — Многим прирождённым жителям еду готовят слуги и служанки.

— Слуги и служанки — это не низкие. И вообще не люди. К тому же только в бедных и невежественных домах еду готовят рабы. У славных людей для этого есть челядинцы.

Инар согласился с Реоа. Эхна начертила на скрижальке полюбившийся ей двойной иероглиф САМИРАН-БОЛВАН, и пояснила припиской: мол, нас предупреждали, что нельзя есть грязную пищу, она может быть отравленной.

— Сама такая, — ответил я Эхне. — Не думаю, что нас кто-то отравит.

— Нельзя, чтобы низкие видели наши лица, — напомнила Реоа.

— Да, старший, — подхватил Инар. — Не в обиду будет сказано, но ты нарушаешь приказ первого старшего воинства.