— Ладно, я понял, на ветроломах всё плохо. Но я тут при чём?

— Для твоей казны полная горячей воды купальня — это мелкий расход. Для людей с ветроломов — богатство.

— Вот не жили они богато — нечего и начинать.

— Милый муж, умеешь ты сказать коротко и точно.

— Не тебя одну поразила моя мудрость.

— Однажды Мовах молвил: «Коли одно из направлений»…

— Давай не будем о Мовахе.

Нау покачал головой:

— Не получится избежать упоминания его имени. Смирись с этим.

Она подтянула к себе сумку, с которой ранее вошла в комнату, и вынула из неё шкатулку из полированного мрачного камня. Нау с трудом протянула её мне.

В наши дни каменные шкатулки не делали. Они остались как наследство незапамятных поколений, когда камень, в том числе мрачный, считался в Дивии роскошным материалом. Из гранита, сланца и мрамора делали не только шкатулки, но посуду, мочи-ки и даже доспехи для воинов. Можно сказать, это был своеобразный каменный век в Дивии.

Конечно, без озарений обработка камня не достигла бы таких невообразимых возможностей. Только благодаря магии можно сделать из гранита топор с острым лезвием, который не рассыпался после первого удара. Спустя поколения камень вытеснили металлы, кожа и небесное стекло — хит на все поколения, чьи свойства варьировались от хрупкости собственно стекла до гибкости пластика. Недаром в первый день в Дивии я принял доспехи Илиина за пластиковые.

Я принял шкатулку. Подцепил пальцем и снял тяжеленную крышку.

Внутри лежал браслет из плиток серого камня, с уродливым бронзовым наростом для гнезда на внутренней части одной из плиток. На современных спасительных украшениях гнёзда располагались в середине толщины предмета, так они не выступали слишком сильно и не теряли контакта с кожей человека, без которого украшение не будет действовать.

Я протянул руку к браслету, вспыхнул Внутренний Взор. Описание предмета состояло из двух иероглифов:

✦

ПУТЬ ВСЕНАПРАВЛЕННОГО

✦

У современных дивианских ювелиров так не принято. Создатели дорогих спасительных украшений забивали описание дурацкими, поэтическими метафорами с тремя слоями смыслов, доступных только образованным славным жителям. Заодно осваивали технологию навязчивой рекламы, вставляя описания заслуг мастеров, создавших украшения, и адреса лавок.

— Что этот браслет делает?

— Это не браслет, а шейная цепь. Позволь мне, милый муж…

Нау вынула украшение из шкатулки и надела на меня. Щёлкнул замочек, будто на петле вязки. Выступающая бронзовая часть с пустым гнездом больно врезалась в кадык.

— Давит, — пожаловался я.

— Растянется.

— И что сия шейная цепь делает? — прохрипел я. — Удушает?

Нау хихикнула.

У меня мелькнула мысль, что Нау решила меня прикончить. А что? Дом достанется ей и Ваену. Фанаты Моваха будут спокойно жить здесь, ходить в моих тапочках, плескаться в моих бассейнах…

— Я знаю, что ты подумал, милый муж. Но всё-таки, потерпи. Как ты мне недавно говорил.

Поскрипывая, ошейник растянулся, давление на кадык ослабло. Вероятно, плитки связаны системой тонких, вложенных друг в друга бронзовых трубочек, тянущихся, как пружины, такие использовались для соединения частей дорогих доспехов. Механический крепёж сочленений делали именно ювелиры, а не производители доспехов.

Нау сказала:

— Сию шейную цепь сотворили первые последователи направлений Моваха. Невежественные люди называют их Создателями.