— Заняла какая-то из семей Те-Танга.

— Я слышал, они начали обустраиваться в захваченном жилище, — добавил кто-то.

— Слава Создателям, что родовой дворец уцелел, — сказал Шоодо. — Небесные стражники вмешались и разогнали наёмников.

— Да. Но ущерб роду Саран уже нанесён, — сказала какая-то женщина из темноты. Старшие — мертвы. Их дома разрушены.

— И нас скоро тоже убьют, — заметил чей-то истеричный и одновременно наглый голос.

— Прямой Путь остановил родовую войну, — возразил кто-то. — Самиран скоро докажет, что он сын Похара и Мадхури, тогда Те-Танга вернут нам всё и расплатятся за ущерб.

— Да, да, — радостно забормотали родственники. — Обвинение и Правда разберётся.

— Те-Танга неправы!

— Обвинение и Правда на нашей стороне.

Кажется, наёмники убили самых умных Саран. Выжили только наивные идиоты…

— Мы все надеемся на справедливость Прямого Пути, — согласился Шоодо Саран. И вдруг весьма невежливо показал на меня пальцем: — Но давайте спросим у Самирана, чей он сын? Сей челядинец Патунга знает правду о своём происхождении с того самого дня, когда выбрал наследованное озарение.

Я смущённо кашлянул и встал, чтобы все меня видели, как положено на таких сборищах.

Лица бедных родственников были обращены ко мне из темноты. В их облике есть что-то от Мадхури Саран. Молодых мало, но зато почти все — красавцы и красавицы. Порода. Их глаза горели надеждой. Кто-то истерично молился, выкрикивая: «Свет более не падёт в грязь. Свет…»

Заметил, что выживших Саран оказалось не так уж и мало — около ста человек. Конечно, большинство из них не владели усвоенными гранями. По скромной одежде понятно, что здесь собрался не цвет рода Саран, а его отбросы.

Я ещё раз смущённо кашлянул:

— А можно обойтись без Обвинения и Правды?

— То есть? — изумился Шоодо Саран.

— Всё так, как сказали Те-Танга, — отчеканил я. — Я не сын Похара. Их война законна.

Чёрные стены зала потряс всеобщий стон, смешанный с ругательствами, плачем и проклятиями. Я сделал контрольный выстрел:

— Моя мама обманула и мужа, и род Те-Танга, и род Саран.

— Вот оно что. А старшие и не знали, — сказал Шоодо. Его самоуверенность погасла вместе с румянцем. Отступив на шаг, присел на постамент.

Я встрепенулся:

— Разве моё признание не закончит вражду? Чего теперь воевать-то?

— Наоборот — теперь Те-Танга пойдут до конца, — ответил Шоодо. — Теперь ничто не сдержит их от того, чтобы законно уничтожить всех нас.

— Но ведь они уже убили Мадхури и всех старших. Даже казну утащили. Чего им ещё надо? Наши земли?

— Не только. Убив всех Саран, они захватят наши места уполномоченных помощников в Совете Правителей. Сделают то, из-за чего эта война вообще началась.

— И много у нас этих мест было?

Шоодо не успел ответить.

— А-а-а-а! — заорал вдруг в толпе Саран истеричный голос, принадлежавший «наглецу».

Им оказался молодой парень, высокого роста, лицом похожий на Мадхури. Вскочив с места, бросился ко мне, шагая прямо по сидящим родственникам.

— Убью тебя, ублюдок! — замахнулся он на меня кинжалом.

Одним ударом кулака я утихомирил безумца. Обратился к родственникам:

— Светлые господа и госпожи, послушайте меня…

— Вонючий челядинец Патунга! — завизжал другой истеричный мужской голос. — Тебя-то наёмники не тронут!

Не обращая внимания на оскорбления, я продолжил:

— Враги вытолкнули нас на тёмную и кровавую тропинку Всеобщего Пути.