Они никогда раньше не были так близки. И никогда больше не будут. Но не следовало жалеть о том, что все пройдет, потому что одного такого мгновения хватит на всю жизнь.

•••

Глава двадцать восьмая

•••

Он взял Марию с собой на занятия с практикантами в здании штаба. Но сначала он нарочно прошел через командный пункт, чтобы получить разрешение.

Ему не было дано разрешения непосредственно приближаться к Лаа Эхону, поэтому он отправился в офис дежурного офицера - или, точнее, к старшему клерку этого офиса, который сообщил ему, что дежурный офицер очень занят и Шейн должен приготовиться к неопределенно долгому ожиданию. А между тем, что это за предмет, который Шейн собирается обсуждать с офицером? Они начали разговор на итальянском, и Шейн почти сразу же перешел на немецкий, как только определил акцент собеседника.

– Фактически,- сказал Шейн,- у меня нет необходимости лично говорить с офицером. Вы можете просто передать ему мою просьбу. Скажите ему, что мне нужно взять с собой ассистентку, чтобы она помогла мне продемонстрировать употребление алаагского языка практикантам, которым я преподаю этот язык, и поэтому я нижайше прошу разрешения для ее допуска в это здание.

– Вот как? - произнес старший клерк, неожиданно сделавшись любезным.- Может быть, в конце концов, вам надо поговорить непосредственно с офицером. Посмотрю, как скоро он освободится.

– Надеюсь, это не будет слишком долго,- произнес Шейн.- Лаа Эхон очень заинтересован в том, чтобы я как можно скорее научил этих практикантов говорить на алаагском.

– Подождите секунду,- сказал старший клерк.- Думаю, у офицера как раз сейчас выдалась свободная минута. Секундочку…

Он исчез в офисе дежурного офицера и вернулся через мгновение, чтобы пригласить Шейна.

Стоя по стойке «смирно», как это было принято, Шейн вежливо повторил алаагу просьбу впустить в здание Марию. Дежурный офицер безмолвно уставился на него. Шейн улыбнулся про себя. Он понятия не имел, что происходит в голове у чужака, но знал, что подбросил ему задачу.

В часы своего дежурства офицер был как бы капитаном флагманского корабля, на борту которого плывет адмирал. Адмирал - в данном случае Лаа Эхон - мог принимать ответственные решения, касающиеся всего штаба и его обитателей - людей и алаагов, но управление зданием было прерогативой дежурного офицера. Лаа Эхон не стал бы отдавать особые распоряжения для разрешения Шейну провести с собой любого постороннего человека. С другой стороны, командующий приказал бы, чтобы Шейну предоставили все необходимое оборудование. Этот приказ не совсем четко подразумевал доставку Марии; и в то же время, обращение с таким пустяковым делом к самому Лаа Эхону показало бы незначительность власти дежурного офицера.

Дело было не в том, что офицер опасался гнева Лаа Эхона в случае неправильного решения. Когда он был на посту, никто не мог подвергать сомнению его право решать. Скорее, имело значение то, что он сам подумает о себе, прими он неверное решение.

– Если это интересно безупречному господину,- подал голос Шейн,- мой ассистент, как и я сам, разумеется, является членом Корпуса курьеров-переводчиков Первого Капитана…

– Понятно,- сказал офицер.- В таком случае я, конечно, не могу сомневаться в необходимости допуска сюда этого зверя. Разрешение дано. Старший клерк, позаботься о необходимых приказах для регистрации этого допуска.

– Слушаюсь, безупречный господин,- ответил старший клерк, стоящий немного поодаль. Он говорил на простом и несколько расплывчатом, но сносном алаагском, по меньшей мере при произнесении этих обычных фраз.

– Можете оба идти.