— Женщины устроены иначе, чем мужчины, о чем ты, уверена, и сам знаешь. Кроме того, я не вижу никакой повязки и на твоих бедрах.

— Да, но я вижу, что жаровня упала и одеяла через минуту загорятся.

Ливия стремительно обернулась, и взгляд Конана приковали к себе плавность линий ее тела и мягкая округлость ее груди. Кровь у него уже бурлила, и только самая строгая команда своим рукам не позволяла им протянуться к ней.

Упало всего несколько углей, и медного горшочка с мазью хватило, чтобы раздавить их. Закончив, Ливия снова повернулась к Конану:

— Если нам не нужны набедренные повязки, то чего же нам еще не хватает?

— Борьбой лучше всего заниматься на чем-то мягком.

— Вроде одеял?

— Да.

Она расстелила свои одеяла, и когда Конан расстелил свои, их руки встретились. Его ладони жили самостоятельной жизнью, взлетев вверх по ее рукам, чтобы схватить ее за плечи и привлечь к себе.

Она сопротивлялась всего миг. А затем полетела вперед так, что Конан упал на спину, опрокинув на себя Ливию. Поскольку все, что они собирались сделать, можно было проделать лежа, то прошло какое-то время, прежде чем они снова поднялись, да и тогда лишь ненадолго.

Они не угомонились, пока не взошла луна и не застала их обоих спящими, обвитыми руками друг друга и спутанными одеялами.

Глава 17

— Конан, Конан, проснись!

Проснуться-то Конан проснулся, но был занят тем, что любовался через полузакрытые глаза Ливией. А полюбоваться ею стоило, так как прежде, чем подойти к парапету, она не потрудилась одеться.

— Я проснулся. В чем дело?

— Я вижу четыре десятка человек на пути к замку.

Конан вскочил и тоже поспешил к парапету, не утруждая себя одеванием. Затенив ладонью глаза от восходящего солнца, он изучил приближающихся людей. А затем рассмеялся:

— Там в основном женщины и дети. Я вижу несколько парнишек с луками и дубинами, но больше ничего. Думаю, одна из деревень отправила своих жителей укрыться здесь.

— Извини, что я их не узнала.

— В том, что ты не солдат, ничего плохого нет. У тебя уйма других талантов.

Ливия покраснела, что сделало ее светлую кожу розоватой при еще более розовом свете зари. А затем рассмеялась и изящно наклонилась за одеждой.

Конан поспешно натянул штаны, подхватил оружие и спустился по лестнице вниз. К тому времени и Реза, и Арфос стояли на посту, мечники построились, готовые помочь лучникам, если новоприбывшие окажутся враждебными. Реза казался таким же нерушимо гранитным, как всегда, но у Арфоса был вид человека, проведшего большую часть ночи в постели, но в основном без сна.

Орис предложил выйти и встретить селян и быстро вернулся с сообщением от них.

— Они взяли с собой еду, воду, спальные принадлежности?

— Я таких не видел.

Конан пожелал троллям побрать деревенских вождей и сделал глубокий вдох:

— Я не буду отсылать их обратно, не могу, так как они, несомненно, всю ночь брели сюда. Но я хочу, чтобы нескольких парнишек разослали по деревням и велели им передать вот что: "Без своей еды и спальных принадлежностей в замок никому не приходить. Воды у нас навалом, но мы не в состоянии укрыть пол-округи".

— А не разумно ли будет попросить их также прислать и нескольких вооруженных мужчин? — вставил Арфос. — Нам ведь придется разделить свои силы, когда мы выступим спасать мою мать от…

— Арфос, помолчи, пока мы не останемся одни, — резко оборвал его Реза. Юноша потерял половину своих лет и стал похож на мальчика, которого только что пригрозили высечь.

Конан вмешался в эту ссору:

— Мы и в самом деле будем отправлять бойцов на вылазки.