Она вспоминала и пересказывала любые бессмысленные мелочи, ведь память у девушки была лучше любого Внутреннего Голоса. Например, рассказала, что увидела в детстве из окна отцовского акраба, когда тот пролетал над «ужасными Ветроломами».

— Люди там живут в клетках, как низкие. Едят кусты ман-ги, и моются в грязных лужах. Зачем вообще нам эти бедняки?

Ещё она пересказывала мне свои сны. Это было самое тяжкое испытание, потому что из-за своей феноменальной памяти Реоа помнила сны очень подробно.

А девочка, словно зная о мучительном эффекте подробного пересказа снов, заявила:

— Я подумываю усвоить озарение «Пророческий Сон». Оно входит в ветку возможных для сословия Помогающих Создателям. Ты знаешь, что один яркий кристалл «Пророческого Сна» стоит пятьсот тысяч золота?

— Я даже не знаю, что это за озарение такое.

По её словам «Пророческий Сон» позволял увидеть во сне предсказание того, как могут развиться некоторые события в жизни человека. Чем выше ступень озарения, тем точнее и разнообразнее предсказание. Мастера этого озарения умели даже предсказывать не только свою, но и чужую жизнь.

Если бы я не знал, что озарения реально работают, то заподозрил бы в «Пророческом Сне» обычное шарлатанство.

На всём протяжении дня Реоа Ронгоа находила любую возможность пройти мимо меня, или постоять рядом, пока я обсуждал в кругу товарищей предстоящие тренировки. Она постоянно торчала на площадке, наблюдая за нашими тренировками на внутреннем дворе.

Было очевидно, что девочка страстно влюбилась в Самирана. То есть — в меня. А я, как это бывает в ста процентах школьных влюблённостей, больше интересовался красивой и заносчивой Саной Нугвари.

Эта девушка пришла в Дом Опыта с целью выскочить замуж за богатого наследника славного рода. Я же таким однозначно не являлся. В особенности теперь, когда переехал из богатого дома родителей в трущобы Восьмого Кольца.

Поиск женихов Сана Нугвари вела с виртуозностью мастера. Она не опускалась до наглых подкатов к богачам, а каким-то образом умудрялась делать так, что они сами, свесив языки, искали её общества. А девушка, одарив их презрительным взглядом, отходила в сторону.

Но ровно в тот миг, когда кандидат в богатые женихи готов был признать поражение, девочка подпускала его к себе и одаривала смутной надеждой на ответное чувство.

Это манипулирование похотью молодых самцов вызывало моё восхищение. Кажись, я — единственный из всех парней, кто замечал манипуляцию. Замечал, но и сам попадал под её очарование. Ведь это я только внутри злой и плешивый учитель истории из транспортного колледжа, снаружи — я подросток с бушующими гормонами. Молодое тело влияло на старое сознание.

У Саны Нугвари образовалась целая свита из горячих юношей, каждый из которых надеялся, что красавица станет его. Так же в свите было несколько девушек, некоторые из которых были красивее Саны, но совершенно не умели вести себя так, как она. Поэтому терялись на её фоне.

От мамы Самирана я узнал всё о семье Нугвари. Они действительно были нашими соседями, у которых жилище когда-то превосходило наше. В нём было около тридцати огромных комнат.

Семья Нугвари формально не принадлежала к какому-то роду, но отец Саны был богатым и влиятельным членом сословия Помогающих Создателям. Он служил в храме Двенадцати Тысяч Создателей в Четвёртом Кольце. Поэтому мог позволить себе содержать в Шестом Кольце огромное жилище, населённое бедными родственниками жены.

— Некоторые приживалки и приживальщики прибыли на наше Кольцо прямо с Ветроломов, — презрительно рассказала мама Самирана.