— И что с ним случилось? — спросил Гийом, в глазах которого вдруг загорелась надежда. — Он разбился?..

— Да. Все утонули и…

— Тем лучше! Чем больше несчастий выпадет на долю зверей-англичан, тем лучше…

Внезапный порыв ненависти мальчика озадачил старую деву. Людей, живших по другую сторону залива, здесь недолюбливали, но ни разу ей не приходилось сталкиваться со столь резким выражением чувств. Когда она решила продолжить разговор, Гийом уже думал о другом: его очаровал порт, к которому они приближались. Вместо заброшенной, мрачной декорации, каким он был вчера, мальчик увидел бойкое место, где кипела жизнь и было даже весело от крылатых чепцов женщин, их ярких юбок и косынок, видневшихся из-под красных или синих передников. Среди них мелькали длинные блузы и полосатые хлопковые шапки мужчин, белая с красными отворотами униформа солдат форта, горделиво ступавших в своих белых гетрах и треуголках, лихо надвинутых на один глаз. Сам порт показался мальчику небольшим, так как его глаза привыкли к просторному устью Святого Лаврентия, но в нем теснились многочисленные корабли. Кроме двух линкоров, стоявших на рейде, это все были рыболовные суда. Некоторые из них, довольно крупные, стояли в ремонте — они совсем недавно вернулись с Новой Земли с опасного промысла трески. Их матросов было легко узнать по линялым фуфайкам, потрескавшейся от соли коже, по тому превосходству, с которым они держались, а также по длинным трубкам, которые они доставали, заходя в кабачок. Они олицетворяли особый мир, и к нему относились с уважением.

У небольшой лестницы, скользкой от водорослей, только что пристал шлюп. Его желтый грот еще хлопал на ветру, выделяясь на серебристо-голубом горизонте, где виднелась розово-серая масса укреплений и заостренных башен, некогда возведенных господином де Вобаном. Нацелив крупные бронзовые пушки в открытое море, они напоминали о том, что здесь властвует король.

Улов был превосходным. Трюм заполняла плотная и текучая перламутровая масса, к которой, желая помочь, устремились мужчины в синей шерстяной одежде. Женщины уже выбирали, показывая пальцем на рыбу. На ужин сегодня вечером во многих домах будет сельдь.

Как и предполагала мадемуазель Леусуа, самые отъявленные в городке сплетницы набросились на нее, словно, чайки на рыбью требуху. Особенно интриговал их Гийом, его взлохмаченные рыжие волосы, прихваченные на затылке черной лентой, золотистые глаза и значительный вид, заставлявший мальчика держаться прямо и делавший его взрослее. Он прибыл из страны еще более далекой, чем Новая Земля, таинственной и немного пугающей, о которой ходило столько легенд. Поскольку слово «дикари» произносилось слишком часто, Гийом в конце концов нырнул в гущу пухлых сплетниц и скрылся, предоставив Анн-Мари самой выбираться из толпы.

Слегка запыхавшись, она нагнала его на углу площади, где он поджидал ее, немного смущенный тем, что бросил одну в беде, но она только посмеивалась.

— Пусть твоя мать не выходит еще несколько дней. Я сказала им, что она больна. Так она сможет хоть какое-то время отдохнуть спокойно. Иначе бы они штурмом взяли мой дом.

— Вам не кажется, что нам лучше уехать? Здесь она никогда не будет счастлива, зато в Сен-Мало у нас есть хорошие друзья, и они ни о чем не расспрашивают…

— А я разве не друг? Впрочем, ты, возможно, и прав… Мы об этом поговорим позже: пусть она совсем оправится!

Когда они вошли, Матильда протирала прекрасную белую фаянсовую посуду с зеленой и красной росписью, красовавшуюся в шкафу.