|
— Может быть, про здоровье толкуют только для отвода глаз, а на самом деле хотят навести экономию на крепких напитках. — Кто знает, этот чертов Пэн, может, и прав, — заметил Гриппер. — Будет тебе! — возразил Болтон. — Разве можно судить здраво с таким красным носом? И если от воздержания твой нос малость полиняет, то, право, не о чем горевать. — Чего тебе дался мой нос? — огрызнулся задетый за живое Пэн. — Мой нос не нуждается в твоих советах, да и не спрашивает их. Не суй свой нос куда не следует! — Ну, не сердись, Пэн. Я не знал, что нос у тебя такой обидчивый. Я бы и сам не прочь пропустить стаканчик виски, особенно в такой холод; но если от этого больше вреда, чем пользы, то я уж как-нибудь обойдусь без виски. — Ты-то обойдешься, — вмешался в разговор кочегар Уорен, — да другие-то, быть может, не обойдутся. — Что ты хочешь сказать, Уорен? — спросил Гарри, пристально глядя на него. — А то, что так или иначе на бриге есть крепкие напитки, и, по-моему, на корме не отказывают себе в рюмке джина. — А ты откуда знаешь? — спросил Гарри. Уорен ничего не ответил; он говорил наобум, лишь бы только сказать что-нибудь. — Ты же видишь, Гарри, — обратился к товарищу Болтон, — что Уорен ничего не знает. — Да что там! — сказал Пэн. — Возьмем да попросим у Шандона порцию джина, — уж, кажется, мы заслужили. Посмотрим, что он на это скажет. — Не советую, — заметил Гарри. — Это почему? — в один голос спросили Пэн и Гриппер. — Да потому, что вам откажут. Поступая на бриг, вы знали условия Шандона. Надо было думать об этом раньше. — К тому же, — подтвердил Болтон, принявший сторону Гарри, характер которого ему нравился, — Ричард Шандон не полновластный хозяин на бриге; он подчинен другому, как и все мы. — Кому же это? — спросил Пэн. — Капитану! — Заладили одно: капитан да капитан! — воскликнул Пэн. — Да разве вы не видите, что среди этих льдов нет ни таверн, ни капитанов? Просто они придумали способ вежливо отказывать нам в том, что мы имеем полное право требовать. — Капитан есть, — заявил Болтон, — и я бьюсь об заклад на двухмесячное жалованье, что мы вскоре его увидим! — Вот это здорово! — сказал Пэн. — А то мне больно уж хочется сказать ему пару теплых слов. — Кто говорит тут о капитане? — вмешался в разговор новый собеседник. То был Клифтон, человек довольно суеверный и к тому же завистливый. — Может быть, получены какие-нибудь известия о капитане? — спросил он. — Нет! — в один голос ответили матросы. — Так вот, в одно прекрасное утро он очутится у себя в каюте, и никто не узнает, откуда и как он явился. — Полно вздор-то молоть! — ответил Болтон. — Уж не думаешь ли ты, Клифтон, что капитан какой-нибудь домовой или леший, каких немало в горах Шотландии? — Смейся, сколько твоей душе угодно, а я все-таки останусь при своем. Всякий день, проходя мимо каюты, я заглядываю в замочную скважину, и на этих днях наверняка расскажу вам, на кого похож капитан и каков он из себя. — Черт побери! — буркнул Пэн. — Уж, конечно, он такой же, как и все. И если ему вздумается тащить нас невесть куда, — то мы выложим ему правду в лучшем виде. |
