Я задумалась, как мне обставить свой ход конем. У меня был этот диск. Я привезла его с собой. Я не считала, что это какая-то редкость, потому что он был у меня всегда. (Вернее, не у меня, а у сестры – пока я его не зажала.) Мне тоже нравился этот альбом. И это явно был знак, что нам с Уолтером суждено подружиться. Такая возможность не выпадает случайно. Секс в «Вавилоне» по вполне очевидным причинам не значил вообще ничего, зато дружба кое-что значила. Мысль сбегать за диском и вручить его Уолтеру прямо сейчас сперва показалась мне очень заманчивой. Потом я подумала, что лучше отдать его Уолтеру наедине, чтобы дать ему время проникнуться благодарностью. Но потом я вообще передумала отдавать ему диск. По отношению ко мне Уолтер всегда был корректным и предупредительным, но не предпринимал никаких усилий, чтобы узнать меня поближе. А если я ему неинтересна, то чего я полезу к нему со своими подарками? Это получится так, как будто я пытаюсь купить его дружбу.

Низкий, раскатистый гул возвестил о прибытии полицейского вертолета. Вертолет прилетал чуть ли не каждый день и зависал над нашей крышей, хотя мы так и не поняли, что в нас было такого уж любопытного. Если тебе интересно подглядывать за полуголыми тетками, так на пляже их явно больше. А если ты собираешь материал для одиноких забав интимного свойства, так пойди в магазин, купи себе журнал и наслаждайся – их сейчас издают в очень хорошем качестве и на любой вкус, и стоят они не сказать, чтобы дорого. Кстати, билеты в наш клуб тоже стоят недорого. Если хочешь увидеть нас в действии, приходи и смотри.

Но что-то на нашей крыше неудержимо влекло к себе вертолет. Как я уже говорила, он прилетал чуть ли не каждый день и кружился над нами, медленно и оглушительно. Может быть, их привлекало, что мы вообще-то не выставлялись на всеобщее обозрение, и крышу было видно только с воздуха. У меня не такое уж острое зрение, но даже я видела, что происходит в кабине. Зрелище, знакомое многим женщинам: дрочащий мужик в отдалении, а то и вблизи.

– Ну-ка, глянь на него, Хейди, – сказал Ричард. Номера Хейди всегда проходили точно по расписанию. Другие пары периодически выбивались из графика, тем более что всякую женщину – и не только в секс-шоу – иногда утомляет, если мужик очень старается кончить, но кончить никак не может. Но у Хейди была поразительная способность: при необходимости она могла заставить любого парня кончить уже через тридцать секунд. По ее номеру можно было сверять часы: ее выступление заканчивалось секунда в секунду с музыкой и длилось ровно десять минут сорок секунд. Всегда. Каждый вечер. Независимо от того, кто работал с ней в паре, пусть даже самый пресыщенный и избалованный бабник (хотя, как правило, наши ребята интересовались нами не больше, чем газетой за прошлый месяц).

– Сейчас подлетят ближе, и гляну. Мне надо их видеть, – сказала Хейди. Никто не знал, как она это делает. Я пыталась расспрашивать Рутгера и Рино, но их ответы не слишком меня просветили.

– Хочешь узнать секрет, Оушен? – спросил Рутгер. – Хорошо, я тебе расскажу. По большому секрету. Все дело во взгляде.

– Рутгер, я знаю, что дело во взгляде. Но как он действует, этот взгляд?

– Это, наверное, прозвучит странно… но если по ощущениям… как будто ты занимаешься сексом с шестью женщинами одновременно.

– А тебе, Рутгер, откуда знакомы подобные ощущения?

– Ну, вообще-то я не хотел рассказывать, но раз ты спросила…

Когда я спросила об этом Рино, он уставился куда-то в пространство и завис так надолго, что я уже было решила, что он забыл про вопрос или просто не хочет отвечать.

– Она умеет заставить тебя поверить, что ты – самый лучший, – наконец изрек он.

Хейди запрокинула голову и посмотрела на пилота в упор.