Причина тесноты заключалась в том, что нанять на два года корабль и команду исключительно с целью полюбоваться драконами могла бы позволить себе лишь самая богатая из ширландских дам. Как экономно ни веди хозяйство, подобные расходы были мне не под силу. Посему плавание «Василиска» было совместным предприятием: бремя расходов делили между собой Ширландская Географическая Ассоциация, Орнитологическое Общество и никейская торговая компания «Флот Двадцати Морей», к нашему времени обанкротившаяся. Первые два пункта означали, что, кроме собственных изысканий, у меня имелись обязательства не только перед «Уинфилд Курьер», но и перед этими двумя научными сообществами. Пункт три подразумевал, что все пространство на «Василиске», свободное от людей и припасов, должно быть посвящено грузу, а означенные люди и их багаж – занимать как можно меньше места.

Безусловно, я пыталась заинтересовать нашим предприятием и Коллоквиум Натурфилософов. Некоторые из его членов отзывались о моих изысканиях очень и очень лестно, а Том штурмовал ученое собрание с таким успехом, что я не сомневалась: по возвращении из экспедиции действительное членство ему обеспечено, но… Несмотря на все настояния нашего покровителя – лорда Хилфорда, ныне прискорбно ослабшего здоровьем, нам отказали и в материальной помощи, и вообще во всем, кроме туманных и вялых пожеланий успеха. Нам, женщине и представителю низших классов родом из Нидди, еще только предстояло снискать их уважение.

В то время меня это не на шутку возмущало, однако негодование мое давным-давно откипело. К тому же, удостоенные их финансовой помощи, мы не были бы вынуждены принять кое-какие меры к отысканию денег на экспедицию. А не прими мы их, насколько иначе сложилась бы вся моя жизнь.

В то время все взоры были устремлены в сторону дипломатического вояжа, в который вскоре должна была отплыть принцесса Мириам, племянница короля. То был жест доброй воли, адресованный разным странам, с которыми мы в те дни находились не в лучших отношениях – Аггаде, Йеланю, Кэлио, Тьессину и прочим, которые я с тех пор запамятовала. Солидные политические газеты были поглощены спекуляциями о том, приведет ли ее миссия к примирению (и если да, то во что оно обойдется); издания более фривольные заполняли страницы сплетнями о тех, с кем Ее Королевское Высочество намерена встретиться (и во что при этом собирается наряжаться) – короче говоря, и тем и другим было вовсе не до каких-то там научных изысканий.

Мне приходилось бывать в море и прежде, однако еще ни разу жизнь среди моря не представляла собой самоцель. Прежние плаванья были лишь способом добраться до места назначения, и не более того. До некоторой степени это было верно и сейчас: планы экспедиции подразумевали посещение ряда мест, однако на сей раз кораблю предстояло служить мне не просто транспортным средством, но домом. Должна признаться, это привело меня в восторг, словно ребенка, добившегося чего-то волшебного, хотя плавания никогда не являлись моей детской мечтой. В тот первый вечер, когда корабль, оседлав отлив, покинул гавань, я вышла с Джейком на нос и рассмеялась в лицо встречному ветру. Возможно, в ретроспективе это свидетельствует о том, что я понимала: впереди ждет нечто весьма знаменательное… но, может, и нет.

Вначале мы направлялись в воды севера, в моря, окружавшие Свалтан и Сиоре, дабы воспользоваться всеми выгодами короткого лета тех широт. Большую часть года этот регион скован льдами: моря замерзают целиком, или почти целиком, на многие мили вокруг. Конечно, сейчас в нашем распоряжении имеются ледоколы – суда, чьи машины способны одолеть толщу паковых льдов, что открывает множество новых возможностей для полярных исследований. Но в те времена подобных кораблей не существовало. Корпус «Василиска» не был даже хоть как-нибудь укреплен для плавания во льдах. Но это значения не имело: в любом случае тех, ради кого мы стремились на север, там наблюдали только в летние месяцы.