Н а д я. А я тебя знаю, тебя Таней зовут.

Т а н я. И я тебя знаю.

Н а д я (Саше). Сейчас я тебе помощь пришлю.

Т а н я. Я вот тебе пришлю!

Н а д я. Но он же просил.

Т а н я. Перебьется. Между прочим, твоего великого Толеньки дома сейчас нет.

Н а д я (Саше). Это ты не к ней ли по шпалам шагал? Поздравляю. С ней хлебнешь. (Уходит направо.)

Таня ставит на столик принесенный из квартиры горшочек с цветком, садится.

С а ш а (спокойно). Знаешь, как дикари на мамонтов охотились? Рыли яму и ждали, пока он свалится туда. А потом, беспомощного, добивали. Считалось — охота. А по-моему — разбой. Беги в домоуправление, слесаря ищи. Разговор окончен. Все.

Т а н я (улыбаясь, долго смотрит на Сашу). Смотрю я на тебя и удивляюсь. Глазки — щелочки, уши — торчком. И почему только девчонки бегают за тобой?

Саша демонстративно молчит.

О характере и вспоминать не хочу. Твоя тетка тебя точно определила: бирюк. Вот. Всегда так. Уставится и молчит. А о чем молчит? Я уже давно заметила — от ума мало кто молчит. Молчат, чтобы глупость скрыть.

С а ш а. Уши у меня обыкновенные, не торчком.

Т а н я. Торчком.

С а ш а. А если торчком, то зачем тебе на них смотреть? Уходи!

Т а н я. Ты клятву дал, что не станешь разговаривать со мной, а я поклялась, что заставлю тебя про эту клятву забыть. Вот и заставила. Поговорю, выражу тебе безразличие свое и уйду. Уйду и не вспомню о тебе никогда. (Набирает номер телефона, слушает, сообщает.) Семнадцать часов тридцать пять минут. Без четверти шесть я обещала одному человеку возле телефона быть… Саша, объясни ты мне: неужели Ленка может интерес представлять? Щеки — во! Глазки вроде твоих. Косички аптекарскими резинками перехвачены.

С а ш а (усмехнувшись). Ты бы поглядела, как она тайменя взяла. Два часа на спиннинге водила. Одна. «Старик и море». Знаешь, сколько в том таймене было? Семьдесят килограмм!

Т а н я. Дурачок. Таймень-то при чем? Почему бы тебе тогда Мари Кюри за научный подвиг не полюбить? Или за спортивные достижения чемпионку но конькам? Это же тщеславие, а не любовь. К тому же она вот такусенького роста и при этом толста — будто специально для выставки откармливали ее.

С а ш а. А одному человеку твоя худоба не нравится — что с того?

Т а н я. У меня стройность, а не худоба.

С а ш а. Он говорит: «На ней объявления надо вешать: прикасаться опасно. Кости, говорит, торчат, как шипы. Палец можно занозить».

Т а н я. Кто же, кроме Ленки, такое может сказать.

С а ш а. Хотя бы и она.

Т а н я. Господи, вот уж кто был прав так это прав!

С а ш а. Кто?

Т а н я. Бальзак. У него в романах женщина про женщину еще и не то говорит. Может быть, она и то говорила, что у меня к тебе особый интерес? Что бегаю за тобой?

С а ш а. Говорила.

Таня долго, старательно смеется.

Мой тебе совет, в артистки не иди. Притворяться не умеешь.

Т а н я (после паузы). Поглупел ты за год в тайге.

С а ш а. Ага, похоже на то. Ну, пойдешь за слесарем или еще погодишь?

Т а н я. Еще погожу. (Протягивает руку к телефонной трубке.)

С а ш а (издевательски). Семнадцать часов тридцать девять минут.

Т а н я.