Мы заказали mesclun, мидий, friture и еще вина. На пляже двое мужчин поднесли к уху мобильные телефоны и уставились на трехпалубную яхту.

— Телохранители, — объяснил Бруно. — Они рыщут здесь уже полчаса — проверяют, не спрятались ли в салате бандиты.

Мы видели, как от яхты отделился скоростной катер и помчался к берегу, оставляя на воде белый пенистый след. Я разглядел даже стоящего на носу человека с прижатой к уху рукой. Интересно, как они устраивались, пока не была изобретена мобильная связь, — подавали сигналы флажками?

— А вот и девушки? — полуутвердительно спросил я, обращаясь к Жанин.

Она покачала светлой головкой и озабоченно поцокала языком, как делают француженки, когда не согласны с вашим мнением:

— Вряд ли. Целых три телохранителя. Это как минимум внуки Ельцина.

Кем бы ни была эта группа людей, она, по всей видимости, представляла огромную ценность. Весь ресторан наблюдал за тем, как один из охранников проводил своих подопечных к столику недалеко от нас. Увы, моим надеждам на экзотических или знаменитых соседей не суждено было сбыться — они оказались обычной (хоть и очень богатой) американской семьей в неизбежных бейсболках. Двое телохранителей остались на пляже, чтобы в случае чего отразить атаку врагов в бикини, а третий устроился у стены у нас за спиной. Присаживаясь, он поправил черную кожаную сумочку на животе, и я понял, что именно там скрывается его арсенал — парочка свето-шумовых гранат и «Мини-Узи». А значит, если случится заваруха и кто-нибудь станет угрожать бейсболкам, мы окажемся прямо на линии огня.

От мыслей о скорой и неминуемой гибели меня отвлекла Жанин:

— Voilà. Les mimis arrivent.

Они явились втроем и сейчас неторопливо шли между столиками, давая возможность хорошенько себя рассмотреть. Средний возраст — лет двадцать, все три в босоножках на платформе, обязательной модной детали этого сезона, и загар у всех изумительного, глубокого цвета, которого невозможно добиться во время обычного отпуска или каникул — он требует многих недель поджаривания в специальном масле. Я мог бы поклясться, что даже промежутки между пальцами, выглядывающими из босоножек, у них того же темно-карамельного цвета, что и длинные ноги, поджарые животики и задорные, высокие попки. Отдавая дань скромности, все они прикрыли бедра яркими парео, но те, видимо вследствие какого-то природного катаклизма, насквозь промокли по дороге в ресторан и теперь облегали тела девушек как вторая кожа, не скрывая ни одного изгиба или выпуклости.

— Видел последнюю? — азартно спросил Бруно. — У нее очки куда больше, чем лифчик. — Он оглянулся на вход — А где же их бумажники?

Бумажник на всех трех mimis оказался один — немолодой мужчина с помятым лицом и пеной седых волос на груди. Он уселся среди девушек, выложил на столик вещи, без которых, видимо, не мыслил себе ланча, — сигареты, золотую зажигалку и мобильный телефон — и только потом ущипнул за щечку одну из барышень.

— Их дядя, надо полагать, — хмыкнула Жанин.

Только француженка способна на глаз определить столь дальнее родство.

Клиенты тем временем вливались в ресторан непрерывным потоком. Они курсировали между столиками, спеша поприветствовать друзей после долгой разлуки — с некоторыми они не виделись аж с прошлого вечера. Воздух наполнился щебетаньем, радостными возгласами: «Tiens! C’est toi!»  — и звонкими поцелуями. Праздник nanas был в разгаре, и теперь стало заметно, что его участницы делятся на две возрастные категории, легко различимые по экипировке. Самая юная группа выбирала микроскопические купальники, бейсболки (не обязательно) и балансирующие на грани приличия шорты, обрезанные настолько, что из-под них виднелся нижний изгиб ягодиц.