– Но…

– Нет такого – но! Есть – так. У Каль-си крепкая спина. Может выдержать большой груз, большой долг, много дел. Каль-си как земля. И твоя спина изменится с любым из мужчин, какого выберешь.

– Если я правильно поняла, вы считаете Рена и Кишана двумя подушками в мире камней и полагаете, что я буду счастлива с любым из них?

– Ага! Умная девушка! – захихикал Пхет.

– Проблема в том, что… один из них двоих будет несчастен.

Пхет потрепал меня по руке:

– Ты совсем неправильно тревожишься! Пхет помогать тиграм.

Примерно через полчаса братья шумно вошли в хижину. Оба вежливо поздоровались со мной, Кишан пожал мне руку, а Рен кивнул из-за стола.

Я тихо спросила Кишана:

– Ну что, помогло? Он вспомнил?

Кишан отрицательно помотал головой и вернулся за стол, чтобы помочь Рену дочиста опустошить тарелки. Волосы у обоих братьев были влажные и зачесаны назад. Рен дочиста смыл с себя вчерашнюю массу.

Я невольно усмехнулась и подумала: «А может, она за ночь впиталась ему в мозги!»

Все время, пока братья ели, я размышляла над словами Пхета.

«Смогу ли я быть счастлива с кем-то из них? Сможем ли мы с Реном снова полюбить друг друга? И если сможем, то как насчет физической близости? Неужели я никогда не смогу дотронуться до него, не причинив боль?» До сих пор я не задумывалась о возможности совместного будущего с Кишаном. Я была слишком уверена в прочности наших отношений с Реном. Но теперь, когда Рен утратил воспоминания о нашем прошлом, я стала сомневаться, сможем ли мы когда-нибудь вернуть то, что потеряли.

Я видела, что Кишан то и дело поглядывает на меня, слушая речи Пхета. Неужели Кишан прав? Может, мне в самом деле суждено потерять Рена? Но следует ли из этого, что Кишан и есть тот человек, с чем мне предназначено остаться? Или, как сказал Пхет, я должна сама выбрать того, с кем хочу быть? С кем же из них я хочу провести свою жизнь? Вся сложность заключалась в том, что я не понимала, как смогу быть счастлива, зная, что один из братьев несчастен.

После завтрака Пхет попросил показать ему оружие. Я вытащила из рюкзака гаду, чакру, Фаниндру и лук со стрелами, передавая их Кишану, который раскладывал наше вооружение на столе. Каждый раз, когда наши пальцы соприкасались, Кишан улыбался. Я улыбалась ему в ответ, но моя радость мгновенно улетучилась, стоило мне заметить, как Рен недовольно отвернулся.

Пхет разглядывал оружие и безошибочно передавал его тому из нас, кому оно предназначалось Дургой.

– Как вы узнали?! – изумилась я. – Откуда вы знаете, что лук со стрелами мой, а гада принадлежит Рену?

– Змея меня рассказала.

Словно в ответ на его слова Фаниндра развернула кольца, подняла головку и, раздув золотой капюшон, посмотрела в глаза Пхету. Он тихонько запел и покачал головой. Золотая змейка принялась раскачиваться из стороны в сторону, словно кобра под дудочку заклинателя. Когда Пхет замолчал, она опустила голову и снова свернулась.

– Ай, Каль-си, Фаниндра говорит, привязалась к тебе. Ты добрая, и ты умеешь выказывать почтение.

Он взял Фаниндру в руки и бережно передал мне. Я взбила круглую подушечку и посадила змею в центр, подумав про себя: «Эге, а ведь я люблю круглые подушки! Осталось лишь узнать, кого из братьев они олицетворяют!»

Пхет объявил, что пришло время заглянуть Рену в глаза. Он взял два стула и поставил посреди комнаты. Рен сел на один стул, Пхет на другой. Кишан перебрался ко мне на кровать и взял меня за руку. Рен покосился на нас.

Пхет хлопнул его по руке.

– Взгляни в мой глаз, Тигр!

Рен негромко заворчал, но послушно повернулся лицом к старому отшельнику.