Поняв в итоге, что побежден Старшими Богами и что его дело будет пронесено через века теми, кто станет ему поклоняться, но что найдутся иные правители на Земле и во Вселенной, которые будут пытаться его уничтожить, Ктулху решил не допускать, чтобы такая же ужасная участь постигла его дочь, его тайное дитя. Какая бы судьба ни ожидала самого Ктулху, его семя следовало защитить. Он старался утаить и существование своих сыновей, но о его дочери, которая могла бы стать продолжательницей рода, основательницей новых поколений, не должен был узнать никто…

И это была на просто забота отца о своем ребенке, как того можно было ожидать от человека. Ничего человеческого в Ктулху не было, он не ведал чувств, понятных людям. Так откуда же проистекало это его желание окутать тайной существование дочери и обеспечить ее безопасность? Некоторые сведения, почерпнутые телепатами Фонда в Иннсмуте, содержали ужасный ответ.

В тысяча девятьсот семьдесят пятом году — а точнее, в течение последней недели октября этого года, а еще точнее — в день Хеллоуина, особой командой телепатов, якобы проводивших отпуск в Иннсмуте, была «засечена» жуткая ментальная болтовня, исходившая из невероятных глубин под дном впадины за Дьявольским рифом. Не зная о том, что они слышат слова ритуалов, давно затерявшихся в невообразимой древности, сотрудники Фонда записали часто повторявшиеся восхваления, а затем обнаружили, что чаще всего повторяются имена Матери Гидры, Отца Дагона и Ктхиллы, дочери Ктулху. Насколько поняли сотрудники, в последний раз эти древние ритуалы осуществлялись в тысяча семьсот семьдесят пятом году. Тогда, в ознаменование этого события, Дагон и его Глубоководные захватили власть над разумом некоторых моряков из Иннсмута. Так и вышло, что эти несчастные переняли приверженность к некоторым темным полинезийским религиям. В итоге произошло возрождение альянса, прерванного до того, как поплыл по земным морям первый целакант — альянса Глубоководных, охраняющих гробницы в Тихом океане, с их сородичами из И’ха-нтхлея, где в глубоких пещерах спит плененная Ктхилла!

Глубоководные теперь исчезли — эти полулюди, обитатели И’ха-нтхлея, а вместе с ними — и все шогготы этого затонувшего города. Все они, до последнего, были истреблены Фондом Уилмарта во время второй зачистки Иннсмута в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, но намного глубже, под дном залива, в склепах, до которых, быть может, людям не стоит и надеяться добраться… там, где за ней ухаживает верная Гидра и где ее оберегает Дагон, до сих пор спит Ктхилла. Спит и ждет… но чего?

И вот, опираясь на сведения, полученные братствами телепатов и экстрасенсов, сотрудники Фонда решили, что получили ответ на этот вопрос.

Все это связано с загадочным заявлением самого Ктулху: «Пх’нглуй мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл», что в переводе с Р’льехского означает: «В этом доме в Р’льехе мертвый Ктулху спит и ждет», а также с не менее загадочным двустишием из Альхазредова «Некрономикона»:

В том, что Альхазред, великий сновидец и мистик, взял эти строки напрямую из разума ктулхов, теперь не остается никаких сомнений, потому что стало известно о существовании второго двустишия, используемого в соединении с первым во время ритуалов поклонения Ктулху. Перевести эти строки можно примерно так:

Феникс Ктулху, восстающий из пепла, из собственного праха в потомстве темной утробы своей дочери… Перевоплощение!

Для того чтобы разобраться в этих строках, леденящих кровь, но от которых в свете последней информации никак нельзя было отмахнуться, ученые из Фонда снова вернулись к тексту Альхазреда, а чтобы понять его, обратились к одному из самых загадочных пассажей Аль-Азифа:

«Доказано и проверено, что между некоторыми людьми, состоящими в родстве, существует более тесная связь, чем узы крови и семьи, — настолько тесная связь, что такой человек способен ощущать все мучения и радости другого — даже чувствовать боль и страсти на расстоянии.