Подумав, Этьен Редоул наконец решился:

— Скажи этому, которого называют Мии-Ан, что мы принимаем его благородное предложение, но что все носильщики попадают в твое подчинение.

Казалось, что май вырос на несколько сантиметров.

— Они не пойдут на это, — возразила Лира.

— Не пойдут? А я уверен, что твои высокие, могучие тсла могут принимать приказы от жалкого мая. И не говори, что они будут возражать.

— Тилл — важная персона и уважаемый ученый.

— Я же сказал, что четверо носильщиков будут находиться в подчинении у Хомата, а не Тилла. И тебе придется объяснить Мии-Ану, что Хомат был с нами долгое время и что он умеет обращаться с нашим судном, и что он наша правая рука — или левая, в зависимости от того, какой они придают больше значения.

— Никакой. Они физически, так же как и умственно, амбидекстры, и у них одинаково развиты правая и левая руки.

— Да, очень много народу будет на корабле. А вот что касается размещения их всех в кабине с нами… Я понимаю необходимость этого, но уверена ли ты, что мы можем доверять им?

— Я полностью доверяю Тиллу, Этьен. А что касается носильщиков, то они станут относиться к своей работе как к путешествию ради получения

«заслуг». Поэтому будут стараться, чтобы экспедиция прошла успешно.

— Тогда скажи, чтобы они поторапливались, Хомат. Нам предстоит долгий путь.

— К реке, де-Этьен, и к настоящей погоде! Я потороплю их с удовольствием.

Тсла несли свою поклажу, но все-таки на некотором расстоянии от своих партнеров маев.

Тсла дружески перешучивались между собой, и их очевидно хорошее настроение подтверждало предположение Лиры, что все они добровольцы. Когда

Тилл оказывался рядом с ними, они относились к нему как к старшему, но без всяких поклонов и других особых знаков внимания, принятых у маев.

Носильщики признавали его превосходство в умственном и духовном отношении.

Он же, в свою очередь, не пользовался своим положением, чтобы вести себя как господин среди подчиненных. Однако среди носильщиков все же прослеживалась некая иерархия, как если бы каждый знал свое место без того, чтобы напоминать ему об этом. В самом низу этой иерархии был необычно крупный парень, очень сильный, но тугодум по имени Йулур. Он мало разговаривал и часто становился объектом мягкого, дружеского подтрунивания со стороны своих товарищей, на что отвечал добродушной улыбкой. Скоро и

Этьену стало ясно, насколько далек этот парень. Этьен перешел из головы колонны в конец, к Тиллу, чтобы расспросить о Йулуре.

— Йулур? — Этьен ожидал, что Тилл улыбнется при упоминании об этом парне, но тот выглядел озабоченным. — Он сирота. Его родителей убил какой-то плотоядный зверь, описать которого он нам не смог. Ужас, который он пережил, остановил его умственное развитие. — Тилл сделал жест, которого Этьен не понял. — Йулура воспитала семья Мии-Ана, но это не помогло ему тут. — Тилл дотронулся до своей головы. — Однако у парня хорошая душа, доброе сердце и очень сильная спина. Он получит много заслуг в этом путешествии, может быть, достаточно для того, чтобы принять его в жизнь после жизни.

— Это не моя специальность, это больше по части моей жены, но я не думал, что тсла верят в жизнь после жизни.

— Не все из нас. Не знаю даже, верит ли в это Йулур, поэтому я стараюсь верить за него. Похоже, он доволен жизнью, как бы жестоко она ни обходилась с ним. Я знаю, что многие завидуют его непоколебимой удовлетворенности жизнью. В этой экспедиции на меня возложена огромная ответственность за него, помимо вас двоих, разумеется. — В этих смотревших с теплотой карих глазах не было ни тени вероломства, хитрости, обмана.