— Мсье барон, я давно хотел задать вам вопрос: почему здесь, в Монте-Карло, пришвартованы обе ваши яхты?

Барон заколебался, словно ища подходящее объяснение.

В это время один из русских неожиданно резко подался вперед и неуклюже опрокинул на белоснежную скатерть свою чашку с кофе.

Барон недовольно повернул голову в его сторону и резко сказал ему что-то по-русски. По его интонации и отдельным словам, Крейг понял, что барон отчитывает бедолагу за то, что тот перебрал со спиртным и теперь выставляет и себя и самого барона в отвратительном свете.

Пока барон говорил, второй русский, сидевший до этого спокойно, вдруг покачнулся и соскользнул под стол.

Барон от изумления и ярости даже не нашел, как прокомментировать случившееся. Едва он открыл рот, чтобы принести извинения, как Крейг перебил его:

— Не ругайте их барон. В их вино было подмешано снотворное. Они проспят часа три. Последствий не опасайтесь, возможно, они будут испытывать головную боль, но не более.

Барон выпрямился в своем кресле, неотрывно глядя на Крейга, и так сильно вцепился в подлокотники, что костяшки его пальцев сделались совсем белыми.

— Итак, раз два ваших, как вы изволили их представить, «Друга», больше не в состоянии принимать участие в нашей приятной беседе, возможно, нам следует пригласить еще одного вашего хорошего знакомого — мистера Рэндала Сара?

— Я протестую! Слышите, протестую! — взорвался барон.

— Ну что ж, — промолвил Крейг, — раз вы отказываетесь послать за ним, я прикажу вывести «Русалку» в море, а потом случится трагедия, причины которой ваши телохранители вряд ли смогут объяснить, ведь они находятся в столь невменяемом состоянии!

Он помедлил и добавил:

— Инвалидное кресло легко может упасть за борт.

Повисла долгая пауза, во время которой барон обдумывал свое положение.

— Ну, что ж, — произнес он твердо, — я прикажу привести сюда Рэндала Сара, но пользы от этого вам никакой не будет.

— Это уже моя забота, — ответил Крейг.

Он позвонил в колокольчик, и через мгновение в каюту вошел стюард, держа в руках подставку с письменными принадлежностями и чистым бланком, на котором стояло название яхты.

Как только стюард поставил все это перед бароном, Крейг сказал:

— Напишите капитану «Царевича» распоряжение привести мистера Сара к моей машине, которая стоит на пристани близ вашей яхты. Его могут сопровождать один-два человека.

Я понимаю, что расстояние между нашими яхтами весьма мало, однако машина может потребоваться, если мой друг не будет иметь сил сделать и пары шагов.

Барон в ярости сжал губы, молча взял лист бумаги, размашистым почерком написал записку и поставил под письмом свою подпись.

Крейг взял листок и протянул его Алое.

— Прошу вас, прочтите, написал ли барон все, что ему было ведено, и не добавил ли чего-нибудь от себя.

Алоя внимательно прочла записку и сказала:

— Все в порядке.

— Послушайте, барон, — сказал Крейг, забирая записку, — если вы все же каким-то образом изменили смысл записки и предупредили своих людей, клянусь, вы заплатите за это! Если Рэндала Сара увезут в другое место или убьют, вы заплатите за это своей жизнью!

— Вы не посмеете!.. — гневно воскликнул барон.

— Не рассчитывайте на это, — твердо проговорил Крейг, и наблюдавшей со стороны Алое показалось, что в этот миг он стал больше и словно навис над русским, подавляя его своей мощью.

Взгляды двух мужчин скрестились, словно холодные клинки. Барон отвернулся первым, и с угрозой в голосе, сказал:

— Сара привезут, но потом мы опять до него доберемся и до вас, Вандервельт, тоже.