Санда вздрогнула. Тео подумал: «Да, нежители не лучшая компания, но это тот случай, когда живой пугает больше, чем мертвый».

– Санда…

Девушка нервно закусила нижнюю губу. Было ясно, что взгляды со всех сторон вызывают в ней желание провалиться под землю.

– Симион Стан был лучшим полицейским города. Мне жаль, что с ним случилось такое.

Санда подняла глаза. Сжав лук, она качнулась в сторону Вангели. Мэр скользнул взглядом по ее ногам.

– Макабр – ошибка. Живым среди мертвых не место. Как и мертвым среди живых… – Он перевел взгляд на Тео.

Теодор ощутил беспомощность. Мэр смотрел ему в глаза. До тех пор, пока Тео не выдержал взгляда и не зажмурился. Вангели повернулся к Санде:

– Ты сказала, что откажешься. После нашего разговора.

Санда покраснела.

– Но ты здесь.

– Я… передумала.

– А я – нет.

Звучало как угроза. Теодор пытался сложить пазл. О чем это мэр с ней говорил?

– Ты идешь домой, – произнес мэр. Настолько тихо и холодно, что всеобщее молчание показалось еще более тягостным. – Живой девочке делать в этом месте нечего.

Санда судорожно закусила губу. «Вали к Вангели, – зло подумал Тео. – Чего думать?»

Санда метнула взгляд на Тео. Вид у нее был растерянный, щеки пылали. И сделала шаг к Вангели.

Мэр шагнул ей навстречу.

Однако внезапно, взвизгнув, Санда прижала к груди лук, развернулась на месте как волчок и сиганула прочь. Ее каблуки застучали по полу, и через пару мгновений девчонка скрылась в проходе между башен.

– Сан… – закончить Вангели не успел: что-то свистнуло, блеснуло серебристой молнией в воздухе.

Мэр отпрянул, и лезвие лишь скользнуло по его рукаву, распороло ткань, а из дыры брызнула кровь.

Недолго думая Алхимик выстрелил. Охотник выстрелил в ответ. Второй раз, третий. По залу заметались свист и тревожный звон. Игроки бросились кто куда, попутно отстреливаясь и метая ножи. Тео дернулся в сторону, споткнулся, пуля просвистела над ухом, и по лбу словно огненным хлыстом огрело. Тео вскрикнул и схватился за голову. Вангели же метнулся к ближайшей горе.

Золотые вещи, в которые попадали пули, разлетались во все стороны, задевая другие предметы, а те валились на третьи. Пуговицы, гвозди подлетали в воздух, сыпались на пол, и, казалось, весь замок дрожал от топота и яростных криков. Мир стал вязким, как кисель, – и Тео, слабо соображая от боли и испуга, сделал еще один рывок и перекатился к ряду бочонков, за которыми вырастала очередная башня.

Прислонившись спиной к ее основанию, Тео сунул руку в голенище – ножа не было. Он в спешке ощупал плащ. Пусто. «Куда подевались все ножи, черт возьми?» С брови капала кровь и катилась по щеке, срываясь с подбородка темными каплями. Тео дотронулся до жгучей раны и глухо зарычал. Сердце гулко ухнуло по ребрам, когда Тео понял – дернись он на секунду позже, сейчас содержимое его черепа представляло бы собой кашу с осколками розоватых костей, размазанную по полу. Тео затрясся всем телом, мысли путались, и мозг пытался отключиться. Тео мысленно дал себе пощечину: «Жив, жив ты! Выкинь страх из головы. Возьми себя в руки, идиот!»

В зале все еще слышались выстрелы. До Тео донесся яростный вопль Шнырялы, переходящий в рык. Что-то верещал Алхимик, но слова перекрывал звон. Весь зал грохотал, дребезжал, звенел, дзинькал, как шляпа Кобзаря, – если бы та стала размером с город.

Пол содрогался. Тео съежился, чувствуя, как по кучам сложенных вещей проносится ропот, дрожь и гул. Он поднял голову к куполу и похолодел – верхушка башни, рядом с которой он укрылся, накренилась к нему пьяным шутом, тряся макушкой с тысячами тысяч бубенцов.