|
Это был мудрый совет: я подписал два выгодных договора, получил авансы и заказал небольшое судно. Совсем маленькое, однопалубное и снаряженное, как бермудский катер. Газета, которой я обязался давать путевые очерки, пожелала, конечно, подчеркнуть важность этой экспедиции, оповестив о ней заранее своих читателей, и мне предложено было написать предварительную статью. Я изложил намеченный мною маршрут и в течение целой недели получал через редакцию самые изумительные письма. Большинство моих корреспондентов выражали желание сопровождать меня. Я понял тогда, что мое душевное состояние, страх общественности, жизни на людях, жажда уйти от мира в наше время — явления, встречающиеся гораздо чаще, чем это может казаться. Много офицеров русского флота, превратившихся в Париже в шоферов, в привратников, просили меня взять их с собою в качестве матросов. Мне предлагали свои услуги естествоиспытатели, кинорежиссеры, ресторанные повара. Особой настойчивостью отличались просьбы женщин: «Я была так несчастна... Я буду вашей рабой... Буду чинить вам паруса и стряпать обед... Вы можете считать меня просто своей служанкой. Я должна, во что бы то ни стало должна уехать из Франции...» — писала одна. — «Я видела ваш портрет в газетах — писала другая кандидатка, — у вас грустное, но приятное лицо и красивые глаза». — Письма эти потешали меня, но уехать я твердо решил — один.
Письмо Анны пришло одним из последних. Еще не распечатав его, я знал уже, что оно не похоже ни на одно из полученных раньше. Мне понравилась простота и доброкачественность бумаги, четкость почерка, твердые линии букв. «Я не знаю, милостивый государь, достойны ли вы этого письма. Узнаю это по тону ответа, если вы ответите мне, на что мало вероятия. Я прочла вашу статью. Вы собираетесь осуществить то, о чем я лишь мечтаю. Я всегда больше всего любила море. Когда я на суше, я только и думаю, что о соленых канатах, об упругом ветре, о брызгах соленой воды, хлещущих по непромокаемому плащу. Острова Тихого океана... Когда я читала, что вы написали о них, мне казалось, что я слушаю себя. Так вот: я вдова, очень молода, богата и совершенно независима. Я хотела бы поехать с вами. Письмо мое читайте без задних мыслей, и прежде всего поймите, что я предлагаю вам не постельного товарища, а спутника. Думаю, что это возможно, и уверена, что сумею быть вам полезной. Я не знаю, как значительны ваши сведения в мореплавании. Мои друзья, а среди них несколько англичан, люди серьезные и искренние, находят, что я дельный и толковый моряк. Вы мне необходимы, вы или другой, потому что на иные работы, где требуется значительная физическая сила, женщина, к сожалению, не способна. Деньги? — Мы разделим пополам расходы на покупку судна, снаряжение и путешествие. Неприятностей для себя вам опасаться нечего. Повторяю — я одна в мире, и никто у вас отчета обо мне не спросит. Почему я обращаюсь к вам, а не к кому-нибудь из моих друзей-моряков? Потому что затея, подобная вашей, явление редкое. И потому еще, что имена нескольких поэтов, на которых вы ссылаетесь в вашей статье, говорят мне о том, что у нас общие вкусы. Адрес мой: 39, набережная Бурбон. Номер телефона: Гобелен 31-35. Если пожелаете повидаться со мною, не откажите предупредить. Назначьте день и час, какие вам удобны. По вторникам и субботам я в утренние часы занята, слушаю лекции в музее». Почему я ответил? это противоречило принятому мною решению... Мне понравилось письмо. Простота, мужественность стиля произвели на меня отличное впечатление. Имя Анна де Сов тоже звучало приятно. Отчего бы мне и не повидаться с нею? — говорил я себе, и уже находил доводы в пользу перемены решения. Она брала на себя половину расходов. Это обеспечивало возможность закончить путешествие без денежных затруднений и даже несколько продолжить его. Каюта, сравнительно с малыми размерами судна, была поместительна. Можно было легко уместить в ней две койки и отделить их друг от друга перегородкой. |
