Он повернулся и свирепо уставился на Сэнди. Она стояла на пороге, с настороженным и упрямым видом, и было очевидно, что ей совсем не хочется говорить с ним об этом.

– Пожалуйста, – произнес он почти с мольбой.

Быстрым движением Сэнди захлопнула за собой дверь. Немного помедлила, продолжая сжимать дверную ручку, затем распрямила плечи.

– Хорошо, – неохотно согласилась она. – Что ты хочешь узнать?

Уго стиснул зубы при виде воинственного выражения на ее лице. Проклятье, он имеет право знать!

– Кем именно был для тебя Эдвард Медфорд?

– Если ты читал мои бумаги, то должен это знать, – ответила Сэнди. – Он был кузеном моего деда по материнской линии и занимался добычей бриллиантов в Южной Африке. Он путешествовал по всему миру, а состарившись, вернулся в Нью-Йорк.

– И ты его единственная наследница, – сказал Уго так, словно это имело какое-то отношение к делу.

– Я не знала этого до самой его смерти, – пояснила Сэнди. – Я даже не знала о существовании Эдварда до дня своего совершеннолетия, когда получила письмо из фирмы Саймона, в котором сообщалось, что я наследница Эдварда и он хочет познакомиться со мной. Я согласилась и, придя сюда, впервые увидела этого сварливого старого чудака. – Легкая усмешка смягчила ее непримиримо поджатые губы. – И мы сразу же повздорили…

– По какому поводу?

– Еще с тех пор как умерли мои родители, Эдвард знал, что оставит свое состояние мне, Он также знал, что меня отправили жить к другим странноватым родственникам. Но поскольку не хотел, чтобы непредсказуемый ребенок нарушил его размеренную жизнь, то предпочел игнорировать мое существование, до тех пор пока я не стану… достаточно взрослой, чтобы быть рассудительной, как он выразился. – Теперь усмешка Сэнди стала горькой. – Однако он получил не то, на что рассчитывал. Вместо рассудительной особы перед ним стояла злюка, к тому же на последних месяцах беременности, и поблизости не было ни одного мужчины, способного придать ей респектабельности.

Уго вздрогнул, но, тем не менее, спокойно заметил:

– Я умею совершать в уме несложные арифметические действия.

– Эдвард наградил меня несколькими неприятными эпитетами, о которых ты также можешь догадаться, – парировала она его укол. – Я сделала то же в ответ и повернулась, чтобы уйти. Старик бросился меня останавливать, споткнулся о свою трость и упал бы, если бы я не подхватила его. Ощущение было такое… такое, словно я держу в руках птичку. В нем были только кожа да кости, – вспоминала Сэнди, не замечая, как застыл Уго, которому было знакомо это ощущение. – Он попросил меня остаться, – продолжала она. – Он был одинок. А я… я нуждалась в крыше над головой, поэтому и осталась.

Пожатие плеч, сопроводившее эти слова, означало конец истории. Но для Уго это было только началом.

– И ты позволила Эдварду Медфорду заменить моему сыну и отца, и деда!

– Предполагается, что я должна чувствовать себя виноватой из-за того, что позволила Эдварду дать Джимми то, чего никто больше дать был не в состоянии?

– Да! – вскинулся Уго. – Ты должна чувствовать себя чертовски виноватой!

На Сэнди это не произвело впечатления.

– Ты можешь говорить так сейчас, – усмехнулась она.