Из глубины дома послышался голос мистера Висконти, он звал:

– Сокровище мое! Вы слышите меня?

– Да!

– Принесите фотографию, дорогая!

Тетушка встала с ящика.

– Сделка, видимо, заключена. Пойдем, Генри.

Но я не пошел за ней. Я направился в глубь сада, к роще. Звезды сияли так ярко на низком небе, что меня, вероятно, было отчетливо видно тому, кто наблюдал из рощи. Теплый ветерок обдал меня ароматом цветущих апельсинов и жасмина. Я словно погрузил лицо в коробку со срезанными цветами. Едва я ступил в мрак под деревья, по моему лицу скользнул луч фонарика и погас, но на этот раз я был начеку и теперь точно знал, где стоит человек. Я держал наготове спичку в пальцах и тут же чиркнул ею. Прислонившись к стволу лапачо, стоял маленький старичок с длинными усами, он раскрыл рот от удивления и растерянности, так что я успел увидеть беззубые десны, прежде чем спичка потухла.

– Buenas noches, – произнес я одно из немногих выражений, которые запомнил из разговорника. Он что-то пробормотал в ответ. Я повернул назад и споткнулся о какую-то кочку, и он услужливо посветил фонариком. Мне подумалось, что мистер Висконти еще не может позволить себе нанять телохранителя получше. Возможно, после второй партии товара из Панамы он уже наймет себе кого-нибудь пошикарнее.

Войдя в столовую, я застал там всех троих – они рассматривали фотографию. Я узнал ее издали, недаром она четыре дня простояла у меня в каюте.

– Не понимаю, – произнес О'Тул.

– Я тоже, – сказал мистер Висконти. – Я ожидал увидеть фотографию Венеры Милосской.

– Вы же знаете, что я не переношу обрубков, друг мой, – сказала тетушка. – Помните, я вам рассказывала об убийстве на железной дороге. Эту фотографию я нашла в комнате у Вордсворта.

– Ни черта не пойму, о чем вы, – вмешался О'Тул. – При чем тут убийство на железной дороге?

– История слишком длинная, не стоит ее рассказывать сейчас, – отозвалась тетушка. – И кроме того, Генри ее слыхал, а он не одобряет моих историй.

– Неправда, – запротестовал я. – Просто тогда в Булони я устал…

– Слушайте, – прервал О'Тул, – мне не интересно знать, что случилось в Булони. Я сделал вам предложение в обмен на картину, которую мистер Висконти украл…

– Я ее не крал, – возразил мистер Висконти. – Князь дал мне ее сам, по доброй воле, чтобы я подарил ее фельдмаршалу Герингу в знак…

– Да-да, уже слыхали. Однако князь не давал вам снимка с толпой африканских женщин.

– Но здесь была Венера Милосская. – Мистер Висконти сокрушенно покачал головой. – Совершенно ни к чему было менять ее на что-то другое, дорогая. Фотография была превосходная.

– Речь идет о рисунке Леонардо да Винчи, – сказал О'Тул.

– Что вы сделали с фотографией? – осведомился мистер Висконти у тетушки.

– Выбросила вон. Я не желаю, чтобы какие-то обрубки все время напоминали мне…

– Утром я вас снова засажу, – пригрозил О'Тул, – и никакие взятки вам не помогут. Сам посол…

– Мы порешили на десяти тысячах долларов, но я соглашусь получить сумму в местной валюте, если так удобнее.

– За толпу черных баб, – уточнил О'Тул.

– Если вам так нравится фотография, я прикину ее в придачу к той.

– Какой той?

– Полученной от князя.

Мистер Висконти перевернул снимок и принялся отдирать подкладку.