Откр., 11: 7–8. И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улице великого города…

Это продолжает аллегорию указанием на то, что церковь будет преследоваться силами Сатаны и временно потерпит поражение. Конкретная форма аллегории могла, однако, испытать влияние конкретных событий. Некоторые говорили, что двумя свидетелями могут быть Павел и Петр, апостолы, преданные мученической смерти, согласно традиции, Нероном, который вполне мог быть описан как «зверь, выходящий из бездны». В этом случае «великим городом» был бы, конечно, Рим.

Более поздний переписчик, возможно, посчитал, что великий город должен быть Иерусалимом, и добавил фразу:

Откр., 11: 8. …великого города… где и Господь наш распят.

Дракон

Теперь прозвучала седьмая труба, но кульминационный момент все еще не наступает. Вместо этого вводится новая аллегория, изображающая сражение добра и зла, и облекается в термины вавилонской мифологии:

Откр., 12: 1. И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд.

В вавилонской мифологии это были бы богиня Солнца, двенадцать звезд, представляющие знаки зодиака, через которые ежегодно проходит Солнце. Для Иоанна это символизировало идеализированный Израиль, двенадцать звезд символизировали двенадцать колен. Женщина была при родах и родила Мессию:

Откр., 12: 5 .И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным…

Но на небе был также и противник, и это также появилось в вавилонских терминах:

Откр., 12: 3. Я другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим…

Дракон символизирует хаос. Это — вавилонская Тиамат или еврейский Левиафан, которого необходимо победить в начале, чтобы могла быть создана упорядоченная вселенная, и его необходимо победить еще раз в конце времен, чтобы сотворенная вселенная пришла к надлежащей конечной цели. Как и можно было ожидать, используется мистическое число в виде семи голов и семи корон, которые должны быть на семи рогах. Довольно неподходящее число десяти рогов возвращает к четвертому зверю Даниила, десять рогов которого символизируют десять селевкидских царей до Антиоха IV.

Дракон символизирует также Сатану или Антихриста. Он готов пожрать Мессию в момент его рождения, но на стороне Мессии все воинства небесные:

Откр., 12: 7–9. И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

Это отражает легенды, которые были сочинены во времена после плена под персидским влиянием. Бог и Сатана возглавили противостоящие армии в сражении добра и зла. Однако только в Откровении это персидское представление о мировом дуализме получает каноническое одобрение.

Мильтон в своем эпическом «Потерянном рае» начинает свое описание грехопадения в тот момент, когда Сатана и его ангелы (теперь превратившиеся в бесов) были брошены в ад и медленно восстанавливались от удара падения.

Сатана, брошенный на землю и неспособный одолеть Бога, мог, однако, выразить свою злобу против праведников на земле:

Откр., 12: 17. И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа.

Конечно, именно это, в глазах автора Откровения, и объясняет все проблемы церкви.