Вокруг призмы возникло слабое, как паутинка, свечение. Джаффа направил призму на бластер; металл рассыпался в пыль, и бластер исчез.
— Рик, Рикки! — тихонько окликнул Шторм.
Рик повернул голову. Огромная машина в центре зала жужжала, Мыслители смотрели свои космические сны и не желали обращать никакого внимания ни на голого человека, корчащегося на полу их усыпальницы, ни на черного гладиатора, стоящего на хрустальных ступенях их города.
— Ты не сможешь убить меня, — прошептал Рик.
Шторм беззвучно рассмеялся и снова нажал рычажок. Рик увернулся. Откуда нашлись силы, он не знал. Просто надо было увернуться или умереть, а Рик не был готов к последнему. Он откатился в сторону. Паутинный луч прошел мимо, прогрызя извилистую канавку в полу. Рик увидел, что находится у внешнего ряда гробов, и спрятался за ближайшим. Саркофаги стояли прямо на полу без просвета снизу и обеспечивали укрытие. Джаффа, конечно, мысленно не терял свою жертву, однако прицелиться не мог.
Рик начал игру в прятки; Шторм принял ее. Он полосовал саркофаги лучом прибора, и те разваливались, а заодно распадались на части и туловища Мыслителей. Никто из них не пошевелился — слишком далеко, видимо, находились сейчас их умы, чтобы беспокоиться о происходящем с телами.
Рик играл свою роль, странным образом сочетая безрассудную отвагу и точный расчет. Он оставался за гробом до тех пор, пока луч не подходил смертельно близко, и тогда он откатывался или скользил по хрустальному полу всякий раз в другом направлении, так что появлялся на виду лишь в некоторые доли секунды. В эти моменты Шторм мог поразить цель, стреляй он с правой руки. С левой же — нет. По крайней мере вначале.
Рик знал, что удача не может оставаться с ним бесконечно. Он чувствовал себя ощипанной курицей — голый, в руках нет ничего, даже камня…
Тут глаза Рика блеснули. Он начал перемещаться по кругу, чтобы вернуться к его началу, где стояли наполовину разрушенные саркофаги. Шторм неспешно следовал за жертвой. Он не злился. Игра ему понравилась.
Наконец Рик добрался до того места, куда метил. Пластиковая крышка разломанного саркофага отлетела в сторону. Туловище Мыслителя было развалено точно пополам. Рик не увидел ни крови, ни внутренностей, ни брюшной полости; тело на срезе походило на губчатую резину. Рик вытащил из гроба за ноги нижнюю половину туловища.
Долгое мгновение он выжидал, сосредоточенно сдвинув брови. Шторм стоял прямо, слегка улыбаясь, и рисовал лучом рельефный узор на боковой поверхности укрытия Рика.
Саркофаги были установлены таким образом, что, если Рик выглядывал сверху или справа, он мог видеть фигуру Шторма целиком. Если же высунуться слева, то угол соседнего гроба загораживал ноги охотника.
Рик метнул свое малоприятное оружие. Задница Мыслителя была легче, чем такая же часть человеческого тела, но достаточно увесистой.
Шторм рассмеялся, легко увернувшись, не спуская глаз с саркофага, за которым прятался Рик, и неожиданно выстрелил, целясь выше правого угла гроба. В это самое мгновение над противоположной стороной укрытия показались голова и плечи Рика. Он швырнул верхнюю часть искусственного туловища в голову Шторма и сделал это левой рукой.
Джаффа на миг потерял равновесие. Неуклюжий метательный снаряд был не таким тяжелым, чтобы сбить с ног, — Шторм лишь отшатнулся, ударившись спиной об один из саркофагов. Но, обвив мертвыми руками Джаффу за шею, как будто в нечеловеческой плоти еще жили рефлексы, искусственное тело Мыслителя помешало ему.
Рик рванулся. Никогда в жизни он не двигался так быстро. Ушибы, боль, накопившаяся усталость — ничто не имело сейчас значения. |