Мальчик недоверчиво покосился на нее:

— Дом?! Здесь?! Не может быть! Хотя что я говорю, тут может встретиться все что угодно! Только где ты видишь дом? Это просто куча камней, только очень большая!

— Были бы мы в Аренджуне или хотя бы в твоей мерзкой Хариффе, я поспорила бы с тобой на золотую монету или на пару тумаков, упрямый мальчишка! Ну-ка, давай, шевели ногами, и ты сам убедишься, что я права! Правда, кажется, дом без крыши…

Они некоторое время шли молча, не сводя глаз с темнеющей громадины, что вырастала перед ними, загородив тропу. Луми досадливо поморщился — Рыжая не ошиблась, это и впрямь дом, старый и с просевшей кровлей. Теперь было понятно, почему издали он казался грудой камней — огромные валуны окружали его со всех сторон, возвышаясь над ним и наваливаясь на стены. Тропа вела прямо к двери и обрывалась у порога.

— Значит, мы уже пришли? — удивленно присвистнула Соня. — Так это и есть пещера, о которой ты говорил?! Нет, чует мое сердце, что-то здесь не так! Надо обойти дом и посмотреть, что там сзади! — И девушка уже собралась было ступить на серую землю.

— Нет! He делай этого! С Тропы нельзя сходить, а то… — Луми запнулся, не зная, что сказать дальше.

— Ну, договаривай, почему нельзя! Ведь ты мой проводник и тебе все заранее известно! — Соня не на шутку разозлилась. Еще бы, мальчишка никак не мог вспомнить толком то, что слышал от колдуна. Вот и сейчас, девушка была уверена, что ничего вразумительного он не расскажет. Так оно и получилось.

— Можешь сердиться на меня сколько угодно, но я знаю лишь это: с Тропы нельзя сворачивать ни вправо, ни влево, и вернуться назад по ней тоже нельзя. И нам придется войти в этот дом, хотя пещерой его не назовешь… И он мне очень не нравится…

— Еще чего! Не нравится! — Соня пинком распахнула створку и, сжав в кулаке рукоять кинжала, осторожно заглянула внутрь. — Смотри, тут никого нет! Да не бойся ты, заходи, здесь даже спрятаться негде — одни голые стены!

Опасливо оглядываясь, они переступили порог. Косые лучи вечернего солнца, врываясь в пустые дыры окон, яркими пятнами лежали на грудах черепков и полу истлевшего мусора. Пахло пылью и еще чем-то отвратительно-тошнотворным.

— Похоже, где-то здесь гниет дохлая крыса, — сморщилась Соня, — но все равно хоть какие-то остатки крыши над головой, и не так жарко, как снаружи. Смотри, Луми, как странно — еще одна дверь, как раз напротив той, в которую мы вошли!

Луми тоже во все глаза смотрел на вторую дверь, такую добротную, с блестящей бронзовой ручкой. Среди грязи и запустения она, как будто только что сделанная умелым мастером, выглядела странно и даже пугающе. Мальчик подошел ближе, рассматривая странную резьбу в центре створки. Осторожно проводя пальцем по незатейливому орнаменту, он что-то еле слышно бормотал.

— Ну, что ты там шепчешь? Лучше давай открывай! Я уверена, тропа продолжается как раз за ее порогом! — И Соня, не церемонясь, оттолкнула мальчишку. Она сильно дернула за ручку — дверь не поддалась. Тогда девушка изо всех сил толкнула ее плечом, но та даже не дрогнула.

— Ну и местечко! Ладно, сейчас я хочу отдохнуть, но потом я все равно займусь этой проклятой дверью. Жаль, с этой стороны нет окон, мне бы очень хотелось взглянуть, что там дальше… Слушай, а что ты бормотал, ощупывая узор? — Теперь уже Соня заинтересовалась странным изображением на створке.

— Когда-то я видел нечто похожее, в свитках Гартаха, но ты знаешь, как я отношусь к колдовству… А сейчас пытаюсь вспомнить — и не могу. Венок из узких листьев тамариска означает нерушимый запор, это я точно знаю. И можешь хоть голову разбить об эту дверь — она не откроется.