Лодка беспомощно плясала на волнах, предоставленная самой себе, а девушка продолжала с трудом орудовать черпаком. Луми же, словно забавляясь, одну за другой бросал лягушек в волны.

— Да хватит тебе! — закричала Соня, потеряв терпение.

В раздражении она была готова запустить в мальчишку черпаком, но вдруг почувствовала: весла, до этого свободно болтавшиеся по волнам, наткнулись на что-то твердое. Лодка заходила ходуном, и девушке показалось, что поднявшиеся из глубины морские чудовища сейчас разнесут ее в щепки. Вода вокруг кипела и бурлила, и время от времени то справа, то слева мелькали желто-зеленые спины каких-то тварей. Соня покрепче вцепилось в борта и завопила:

— Луми! Ну, сделай же что-нибудь! Смотри, они вдребезги разнесут лодку! Мы погибнем! Ты, колдун, вспомни подходящее заклинание, или эти нергальи отродья нас сожрут! О-о-о, какие жуткие морды!

Как и Соня, крепко ухватившись за края лодчонки, Луми, вытаращив глаза, смотрел на выплывающих из глубины страшилищ… Но, вглядевшись получше, он, забыв об осторожности, вдруг вскочил на ноги и заорал диким голосом, нелепо размахивая руками:

— Нет, не погибнем! Мы не утонем, Рыжая, и они не собираются нас есть! Вот это да! Я и не думал, что так здорово получится! И не смотри на меня так, я не сошел с ума. Это же лягушки, мои милые, хорошие сушеные лягушечки!!!

Он приплясывал, окатывая девушку солеными брызгами, и Соня с удивлением заметила, что их лодка больше не качается, грозя перевернуться: она словно села на мель, и мелью этой оказались зеленовато-пятнистые спины громадных чудовищ с уродливыми пучеглазыми мордами… Конечно, это были лягушки, но какие громадные! Каждая из них — размером не меньше быка, и все они окружили лодку плотным кольцом, неся ее вперед на своих скользких спинах. В этот миг они показались Соне самым прекрасным; что только может быть на свете, и, не в силах сдержать радость, она тоже вскочила на ноги и запрыгала по щиколотку в воде:

— Луми, ты настоящий колдун! Ого-го, чудные, прекрасные замечательные твари! Смотри, смотри, как они быстро плывут! И волна им нипочем! О, Луми, я до конца своих дней буду любить и уважать лягушек, особенно сушеных!

— Да, Рыжая, да, я знал, что они нам понадобятся! Но только теперь вижу, на что зеленые способны! А-а-ах, как здорово, мы все-таки переплывем это море! Рыжая, кинь-ка мне черпак, я сейчас выберу воду! Эгей, лягушечки, вперед, вперед!

Он схватил черпак и, все еще смеясь от счастья, стал с бешеной скоростью работать им. Соня тем временем сложила вдоль бортов ненужные теперь весла и перебралась на нос, чтобы смотреть вперед, туда, куда уходила светлая полоска.

Ветер крепчал. Темные тучи заволокли все небо, и было трудно понять — день это или уже приближается ночь. Съежившись на влажных досках, Соня чувствовала себя такой одинокой, затерянной песчинкой посреди разбушевавшегося моря, и только чудовищные лягушки, невозмутимо плывущие вперед, казались крошечным безопасным островком среди хаоса накатывающих морских валов.

Ослепительно сверкнула молния, и тут же небесным обвалом загрохотал гром. Черные облака неслись совсем низко, почти задевая пенные гребни высоких волн, и Соня решила, что через пару мгновений хлынет дождь. Ей уже было все равно — она и так давно промокла от летящих отовсюду брызг, и только одна мысль испуганной птицей билась в сознании: хоть бы их странные помощники не подвели, хоть бы выдержали напор стихии…

Молнии сверкающими змеями с шипением обрушивались с небес в бушующие воды, оглушительные удары грома раздавались один за другим, но Соня, с детства не боявшаяся грозы, сидела на дне лодки, крепко вцепившись в доску сиденья, и не отрываясь смотрела вперед.