— Этот мальчишка — сущий демон. С виду такой растяпа, а ничего не забыл и не перепутал. Мне знакомо, как сильные мужчины теряют голову и мечутся подобно затравленным лисам, когда на них летит отряд Черных всадников или надвигаются взбесившиеся слоны. А он… Проклятый щенок! — И Ароя гневно тряхнула взлохмаченной гривой. От ее движения по пещере пронесся порыв ветра, всколыхнув одеяние Матери Времени.

— Но все же тебе удалось добиться большего, чем твоим сестрам, — сказала Морта. — Девчонка и мальчишка оказались почти в твоей власти. Еще немного — и страх затмил бы разум маленького колдуна, а Рыжая рванула бы в сторону. Но ты тоже их недооценила, могучая Ароя, и я признаю твое…

— Нет! Нет, не произноси пока этого слова. Я просто готова скалы крушить от ярости, что они использовали мою силу, заставив перенести их через пропасть. О-о-о, позволь мне поквитаться! Позволь…

И Ароя взвилась бешеным смерчем.

— Я признаю твое поражение, — бесстрастно закончила Морта.

В то же мгновение ветер стих, и Мать Времени осталась одна, задумчиво глядя на четыре груды камней.

* * *

— Луми, где ты? — позвала девушка, с трудом приподнявшись. — Луми, отзовись!

В ушах у нее звенело, перед глазами плыли багровые круги, и где-то высоко-высоко над ней, в сияющих небесах, маячила черная точка. Соня прикрыла глаза и уронила голову на землю. Все тело болело, как будто по нему промчался табун лошадей, но возникшая вдруг уверенность, что желанная цель близка, придала ей сил.

Скрипнув зубами, девушка с трудом села и, заставив себя открыть глаза, с усилием огляделась! она лежала на самой середине Тропы, которая, повторяя изгибы давно пересохшей реки, бежала по дну узкого ущелья. Огромные валуны в беспорядке громоздились тут и там, напоминая о мощи и безжалостности стихий.

— Луми! Ты жив, Луми? — снова крикнула девушка и прислушалась, опасаясь худшего. Да, ступив на Тропу, они оба не раз были на волосок от смерти, но сейчас, когда сердце подсказывало ей, что идти осталось совсем немного и самое страшное уже позади, потерять друга казалось совершенно невыносимым.

Вдруг слабый стон заставил ее насторожиться. Он явственно донесся откуда-то сверху. Превозмогая боль во всем теле, Соня, пошатываясь, встала и взглянула в ту сторону, откуда послышался звук. Но вокруг опять было тихо, только мертвые камни возвышались над Тропой да в небе парила одинокая птица.

Но она действительно слышала стон, в этом Соня могла поклясться чем угодно, хоть своей головой. Шум в ушах постепенно утихал, круги перестали мелькать перед глазами, застилая суровый пейзаж, и девушка медленно двинулась к громадному валуну, отшлифованному временем и непогодой. Оттуда, с его куполообразной вершины, только и мог донестись этот тихий жалобный звук.

Похоже, ураган, вертевший людей, как пушинки, разметал свои жертвы и бедному Луми явно не повезло, он угодил прямо на этот огромный камень. Девушка отошла на несколько шагов в сторону, оценивая его высоту: да, ей так и показалось с самого начала — никак не меньше, чем три человеческих роста… Неужели мальчик и на самом деле очутился высоко на валуне? А если нет, то где же? И она вновь закричала:

— Луми, отзовись! Луми, это я, Соня! Отзовись! Я тебя не вижу! — И она замолчала, чутко прислушиваясь.

Прошло несколько мгновений, показавшихся девушке целой вечностью, и она услышало слабый голос, ответивший ей с вершины камня:

— Рыжая! Где ты? Куда я попал? А-а-ах, как больно! О-о-о, моя голова! Что со мной такое?!

— Будь осторожен, а то скатишься вниз! — закричала девушка, напряженно всматриваясь туда, откуда слышался голос. — Ты на самой верхушке огромного валуна, а я здесь, внизу, на Тропе!

— Сейчас… Сейчас я посмотрю… — ответил мальчик, и Соня увидела на фоне голубого неба его взлохмаченную голову.